Московское метро как и всякое другое метро - обычная Преисподняя, сквозь которую проложены тоннели с бегущими по ним поездами. Люди уже привыкли, а так-то это определенно экстрим - ездить туда-сюда сквозь адский огонь, даже не подозревая о том, что же там за бетонными стенами, которые специально удалены от платформ с пассажирами, чтобы никто не почувствовал жара и не догадался.
Известно, что к адской подоплеке метро люди все же чувствительны. Это, в первую очередь, грешники, чувствующие, что их жизненный маршрут закончится в Преисподней. Бывает, праведные старики почувствуют что-то вроде возбуждения, сродни тому, что ощущают посетители зоопарка перед клетками с хищниками. Путь праведников закончится на Небесах, и близость совершенно противоположного мира просто щекочет им нервы. А может, это дает утвердиться в мысли, что не зря они прожили праведную, и от того скучноватую, жизнь.
Третий случай - дети. Эти сущие ангелочки настолько еще невинны, а вдобавок еще и чувствительны, что поездка в метро может не на шутку их напугать, и они оглашают вагоны искренним самозабвенным ревом, словно стараются отпугнуть от себя то страшное, что скрывается за бетонными кольцами тоннелей метро.
Где-то в вагонах метропоездов корчатся, огрызаясь на пассажиров, грешники. В одном из вагонов сидит на скамье старик. Опершись на трость, он разглядывает поверх очков мальчугана на скамье напротив. Его молодая мамаша деловито набирает и отправляет эсэмэски на своем Айфоне в розовом чехле. Глаза мальчика переполняет ужас, и они уже стали наполняться слезками. Еще мгновение и он заорет во весь голос.
Старик захватил своим взглядом взгляд мальчика и установил с ним контакт, чтобы успокоить.
- Боишься?, - глазами спросил старик.
- Нет!, - замотал головой мальчик, но старик видел, что боится.
Дети еще умеют это - говорить не вслух. Некоторые вновь обретают в старости такую способность. Это определенно необычные люди. Наш старик был один из них. Он был особого рода инспектором и ехал с инспекцией - проинспектировать подготовку столицы к празднованию Широкой Масленицы.
Отчасти, именно из-за метро, ввиду того, что его пути пролегают через адское пламя Преисподней, некоторое время назад ответственными за это людьми было принято решение проводить время от времени у выходов из метро что-то вроде санации от нечистой силы и прочей враждебной человеку нечисти.
Это повелось издревле. В особых местах - пещерах, ущельях, обрывах и оврагах - подземный мир, именуемый в поздних религиях Преисподней, а в ранних Навью, подходит слишком близко к миру людей, а то и вовсе есть дыры, соединяющие оба мир - Навь с Явью.
Сначала выходы сторожили охранники с бубнами. Затем их сменили охранники с кадилами. Потом новые религии поняли и согласились, что без старых технологий им не обойтись - не справятся. И вот, отрицающие и порицающие язычество церкви, стали постепенно возвращать людям запрещенные на время традиции. Так, перед Великим Постом появилась Широкая Масленица.
В этом году городские власти, следуя рекомендациям священников, разместили в наиболее критичных местах атрибуты древней традиции - балаганы, блинные и медовые ларьки, а также карусели. Старик ехал проинспектировать, все ли так как надо.
Он начал с Камергерского, чтобы пройти пешком до Кузнецкого Моста. Повсюду по оси этой линии пешеходной зоны были установлены деревянные домики с едой, закусками и выпивкой. Однако не ассортимент был предметом инспекции, хотя и это важно. Гораздо важнее персонал. Девки, наряженные в стилизованные сарафаны, кафтаны, полушубки и кокошники, на самом деле были особой подготовки специалистками и должны иметь особый вид, именуемый в обиходе блядским. Молодцы в стилизованных кафтанах и малахаях должны быть реально пьяны и выглядеть пьяницами. Кроме прочего, и парни и девки в нарядах должны владеть матерной речью и пересыпать ею к месту и не к месту, щадя при этом уши детей, девственниц и чувства слишком верующих. То есть, уровень подготовки персонала должен быть весьма и весьма высоким.
Старик рассчитывал не только обнаружить изъяны подготовки к Масленице, но и по ходу исправить их - время не ждет! В обычной своей жизни старик числился пенсионером, не имел трудовой книжки, но подрабатывал, больше для удовольствия и чтобы не терять формы, нежели для заработка. Он читал какие-то лекции в каких-то вузах, да еще собирал время от времени просветительские лектории, решая при этом несколько неявных задач.
Прежде всего, старик, в некотором смысле, забрасывал невод, вылавливая из аудитории тех, кто проявил особые качества, раскрывая свой особый потенциал. В поздних религиях о них говорят, как о послушниках, вырастающих в святых, а в ранних причисляют к ученикам волхвов. Ученики должны сменить учителей по мере их естественной убыли.
Другой стороной практик старика был поиск нечисти, которая вселяется в людей, чтобы вершить зло людям. И если растущие личностно люди отличаются дерзким характером и тягой к подвигам, то носители нечисти обычно тихи и незаметны - оккупанты из Преисподней не любят привлекать к себе внимания. К слову, попадались последние, в отличие от первых, крайне редко, и всегда бежали, почуяв в старике своего заклятого врага. Первые, как бы неприятны они ни были в обиходе, угловаты и колючи, опасны и рискованны, и есть настоящие люди. Возможно, будущие волшебники и волшебницы, герои и вожди. Старик искал их, чтобы окружить заботой - не дать их плещущей через край энергии повредить или им самим, или другим людям. Пассионарии, однако.
Вылазки нечистой силы из Преисподней всегда преследовали одну цель - творит зло, разрушать, ломать, портить, уводить человека и человечество от верного пути. Известной проблемой было и то, что пассионарии тоже испытывали свою растущую силу подчас весьма деструктивно, из-за чего было сложно провести грань, отделяющую добро от зла. Нечисть же, оседлав кого-то из людей попроще, делала их сущими терминаторами, именуемыми то гопниками, то гоблинами, то титушками.
Старик вышел на станции «Охотный ряд», поднялся наверх и двинулся вдоль Тверской до Камергерского переулка. Камергерский встретил его стуком молотков, жужжанием шуруповертов и тихим матом строителей, если молоток, специально заговоренный под эту задачу, попадал по пальцам. Вдоль переулка уже стояли только что сбитые деревянные домики, карусели, шатры и детские деревянные лошадки. Дело идет...
Старик убедился в том, что указания свыше: если и использовать труд среднеазиатский гастарбайтеров, то бригадиры должны быть только местные, исполнялось в точности. Более того, по тому, как некоторые бригадиры еле заметно кланялись старику или прикасались к шапкам, как бы снимая, он понял, что они были в теме и в курсе.
Настало время инспектировать персонал. Подойдя к первому домику-ларьку, старик увидел за прилавком полный положенный состав: парень и девка. В отборе персонала для этой важной работы существовали правила. Парни отбирались с преобладанием примативности, то есть, сущие самцы, тарзаны, ухари и ходоки. Женщины и девицы, увидев такого парня, должны сразу же воспылать страстью и захотеть от него детей. Флирт в самом ярком его исполнении. Разумеется, парням строго настрого запрещается идти до конца, но вызвать страсть, ухарски подмигнуть, затеять соблазняющий разговор - это и есть их задача. Нужно заводить женщин до высоких оборотов. Так надо...
К девкам требования схожие, но противоположные. Их задача вызвать страсть в юношах, мужчинах и даже стариках. Сам вид девок должен быть сексуально соблазнительным, и действия их должны быть соблазняющими. Это должны быть настоящие бляди. Есть такой типаж женщин, особо почитаемых мужчинами.
В разных странах и в разные времена их называли по-разному - и гейши, и гетеры, и куртизанки, и жрицы любви, и ночные бабочки. Они необычайно полезны для общества, потому как возрождают в мужчинах древний инстинкт, и дело не только в репродукции, рождении все новых людей. В мужчине должен включиться инстинкт защитника и добытчика ради женщины. Не будь таких особых женщин, многие мужчины так и не включили бы в себе тумблер в положение «Вкл.», оставаясь маменькиными сынками, девственниками и лузерами. Но стоит только любому мужчине попробовать лакомое, как он преображается, и теперь есть ему ради кого совершать подвиги и кому бросать к ногам все богатства мира.
Бляди есть, и они нужны, хотя и не любит их другая половина женщин - матери, в коих материнский инстинкт сильнее женского, из-за чего не со всеми из матерей мужчинам интересно.
И вот когда в одной точке пространства, в одном терминале собираются два специалиста, перекрывающие совокупно весь спектр клиентской аудитории, этот блок-пост готов к бою. А бой вот в чем. Вовсе не просто выманить нечисть, оседлавшую людей, или отловить рыскающую в поисках, кого бы оседлать. На это издревле был изобретен оригинальный способ ловли на живца.
Человек ослабляет свои защитные барьеры, если поддается инстинктам, нашей древней природе. Вот потому и предлагается людям, мужчинам и женщинам, предаться слабости чревоугодия, винопития и похоти, чтобы соблазнить нечисть соскочить с одного человека и перескочить на другого, свеженького. Или же нечисть, блуждающую в поисках нетронутого, и потому питательного новичка, поманить. И как только парень или девка или оба они заметят движение нечисти, тут же бьют по ней, как шашкой наотмашь или как дуплетом из двустволки. Нечисть верещит, извивается, корчится, в воздухе пахнет паленой шерстью и жженой серой. После такого удара нечисть либо испаряется напрочь, либо слабеет в конец, и ей уже не до людей надолго.
Есть такое оружие, которым должны отменно владеть дежурящие в масленичных ларьках парни и девки - слово. Особое слово! Вернее, особые слова. Часть из них, ввиду особой магической силы, перешла в разряд общественно опасного оружия, и материться повсеместно не поощряется. Другая часть вышла из обихода и отнесена к устаревшим выражениям, но все же иногда применяется по старинке.
Старик кивнул парню и девке обоим в ответ на их шутовские, на взгляд постороннего, поклоны в пояс. Чтобы не привлекать ничьего постороннего внимания, старик перешел на невербальный, в точнее, чревовещательный язык коммуникаций.
- Ну, что, внучок? Готов к бою?, спросил он.
- А чего тут рассусоливать? Лови да бей!, - браво ответил молодец, - Чай, не с посохом на ногах стоим. Силушки через край, не то что...
Старику нравились дерзкие - это признак силы. Однако, чтобы не терять лицо и статус инспектора, сверкнул глазами.
- А ну, цыть!, - и парень присел, словно его сверху ударил кто-то по шапке, - А ну-ка, покажи, что умеешь, чему обучен.
И старик отошел в сторонку, завидев неподалеку девушку, которую в гламурных журналах подают, как гламурную. Это случай непростой, но молодец не смутился, взяв расфуфыренную особу на прицел.
Вздернутый вверх носик, следы солярия на личике, ботокс в губках, привычно изображающих легкое презрение к окружающим. Такую надо ловить на подходе, а то не успеешь развернуться, и пройдет мимо.
Парень подбоченился, набрал воздуху и завел:
- А вот пирожки горячие, сбитень ядреный да блин масленый, как Солнышко жаркий! - нараспев, весьма профессионально захватил внимание девицы ухарь-купец.
Одно дело, что верно ввернул масленичный заговор, сам по себе уже инструментальный. Другое, что в голос он добавил изрядную порцию обертонов мужского начала, на что женщины всегда клюют. Красотка окинула взглядом молодца, сердце ее неожиданно для нее самой екнуло, но привычка игнорировать простолюдинов взяла верх, она отвела взгляд прочь.
- Не упускай!, - шепнул чревовещательно старик.
- Без сопливых!, - дерзко огрызнулся парень, входя в раж.
«Хорош!», - восхитился в мыслях старик.
- А чьи это глазки ясные отворачиваются от судьбы сладкой? Чьи это ножки стройные цокают каблучками мимо счастья желанного? Да не уж-то сердце красавицы не желает перемен? Ужели женское естество не ищет приключений на свою...
«На грани фола работает, стервец!», - встревожился, но вновь восхитился старик. Женщинам такие нравятся.
- Все для тебя, мое сердце!, - рявкнул молодец, повел плечами, словно под музыку, опоясал себя рушником и сорвал его на манер стриптизера в ночном клубе.
«Орел!», - покачал одобрительно головой старик.
Девчонка, оторопев, стояла напротив парня и хлопала ресницами, ротик приоткрылся и полные губки растянулись в простую очаровательную улыбку.
«Бинго!», - мысленно аплодировал старик.
И вот уже молодец перегнулся через прилавок и шепчет на девичье ушко обольстительные слова, заставляя ее то рдеть до пунцовости, то хохотать до заливистости. Свернув блин трубочкой, молодец кормил счастливую девушку, и по устам ее растекалось горячее сливочное масло...
- Не зевать! - вскричал старик.
К девице сзади подбиралась нечисть - одна из мерзких, относимых в демонологических справочниках к инкубам. Молодец не видел его и мог упустить.
- Бей!!!, - отрывисто, как «Огонь!», скомандовал старик, и уже сам собирался вмешаться и испепелить мерзость, как вдруг...
- А вот шиш тебе на постном масле!, - в заголосила девка в кокошнике и с нарумяненными щеками - напарница парня.
Нечисть дернулась и остановилась, опознав, но поздно, бойцов незримого фронта. Уже собиралась пуститься наутек, но тут...
Молодец зажал уши гламурной девицы ладонями и впился в ботокс ее губ глубоким поцелуем. Свидетели ни к чему!
- Ах ты, курва! Шалава подземельная! ... тебе, а не душу! Гори в аду, тварь неприкаянная! Чтоб ты на Бозоны Хигса рассыпалась, на...!
Если и есть анигиляция, то вовсе не в адронном коллайдере, а вот так в обычном московском переулке от обычных, казалось бы, слов.
Девушка в руках парня обмякла, потеряв сознание - и от гармонального всплеска, и от сотрясения пространства бомбардировкой элементарных частиц.
Над девкой прямо из темечка струился парок, как из дула кольта после выстрела. Приложила - так приложила.
- Обоим «Отлично!», но не зевать!, - оба приходили в себя, а старик, довольный собой и подопечными, заковылял дальше...
Старик шел вслед за молодой красивой грациозной счастливой девушкой, а она блаженно улыбалась встречным, заставляя мужчин оборачиваться и смотреть ей вслед. Случилось то, чего с ней, возможно, так никогда бы и не случилось. Девушка обрела, как дар, особое свойство, именуемое и привлекательностью, и шармом, и женскими чарами. Она обрела особую женскую силу, и теперь ей не страшна нечистая сила, которая будет шарахаться от нее, черт от ладана.
Однако в других случаях люди с обостренными в период масленицы инстинктами становятся уязвимыми для нечистой силы, и тогда наступает черед «смежников» - начинается строгий сорокадневный пост, обуздывающий и ум, и плоть, будто закаляя, делая человека неприступным бастионом. Так эта схема и работает. Сначала древняя религия ловит нечистую силу на живца, очищая от них Явь, а затем молодая религия укрепляет людей, чтобы никакая мерзость из Нави к ним не пристала. Такая вот технология.
Возвращаясь с обхода, находив ноги, старик почувствовал неладное, когда увидел, что на пересечении Большой Дмитровки и Камергерского стоят, переминаясь с ноги на ногу бойцы ОМОНа. Оно, конечно, понятно - рядом Госдума, а через дорогу Кремль. Однако...
В этом месте был один опасный участок, обильно прикрытый церквями и соборами. В этом месте и раньше, до Кремля, Преисподняя, Навь, подбиралась слишком близко к миру Яви. Раньше это стремное место прикрывалось древним капищем с камнями и деревянными идолами. Древним богам здесь приносили в жертву животных, в основном, домашних - вроде как, от сердца отрывая. Потом, со сменой религии, это место усеяли церквями.
Глупостью было поселиться здесь, но так оно и вышло. Так появился Кремль. Сначала крепость, город за стенами. Потом там стали селиться цари. Как-то само собой, и молодая религия не углядела, на площади перед Кремлем стали рубить головы преступникам. На человеческую кровь потянулась нечистая сила. Древние боги никогда не принимали человеческих жертв, умилостивить их этим было нельзя, но кровь на площади лилась, и площадь стала «Красной».
А дальше шли глупость за глупостью. У стен Кремля и в самих стенах стали хоронить мертвых, поставили огромную усыпальницу с мумией. Нечисть лезла изо всех щелей. И очередной глупостью стала идея сделать недалеко от Красной Площади выход со станции метро Охотный ряд. В наши времена нечисть нашептала кому-то на ухо сделать подземные торговые ряды - «Манеж». Вот там-то всё сейчас и происходило - на Манежной Площади.
Пробегая мимо первой масленичной палатки, с которой сегодня был начат инспекционный обход, старик коротко бросил команду:
- Парням остаться на хозяйстве! Всех девок - за мной! С коробами! Медовухи побольше!
И старик заковылял в сторону Манежной Площади. А за ним, вытягиваясь в незаметную прохожим цепочку, шагали, виляя бедрами, как на подиуме, девки в красных сапожках, красных кафтанах и белых кокошниках на головах. Все они понимали - это уже не учения. Произошел прорыв!
Вот потому многих так и тянет на Манежную площадь. Люди соберутся, и причины у всех будут разные - праздники, гуляния или какой митинг, но неизменно на людей набрасываются повылазившие из Преисподней бесы, этот особый тип нечисти. Они легко вселяются в людей и помыкают ими, заставляя бесноваться.
На все праздники и выходные дни на Манежной площади выставляются блок-посты, пикеты и заслоны из специалистов по изгнанию или просто гонениям бесов, разгуливают ряженые патрули. В такие дни всегда усиление. Но сегодня понедельник масленичной недели оказался особым днем. На Манежной площади стали собираться люди, чтобы протестовать против того, что суды осудили других людей, которые протестовали раньше, да перегнули палку, а власть этого не прощает. Но по какой бы причине люди ни собирались, бесы всегда тут как тут.
И вот что удивительно: протестующие - это люди особенные. Они умны, смелы и сильны, а протесты их просто от того, что такой в их жизни этап - протестовать. Наиграются, повзрослеют, остепенятся. Силы их уже достаточно, чтобы отпугивала эта сила бесов, но все же, сильный бес может оседлать недостаточно сильного протестанта.
Главная же добыча нечисти - вовсе не протестанты, а зеваки, или того хуже, шпана, которой только и забот, что подраться да побузить. Шпану оседлывают не только бесы, но и нечистая сила рангом помельче. Вот эти-то парочки - шпана под управлением бесов - опасны чрезвычайно. Они крушат все на своем пути, не щадя ни витрин, ни жизней. Расседлать шпану удается только опытным специалистам и специальными приемами.
Старик лично возглавил рейд. Вот он подковылял к одному из омоновцев, окружавщих по периметру собравшихся людей, безошибочно распознав в нем старшего. Пошептавшись с ним о чем-то и получив одобрительный кивок, старик обернулся и махнул рукой девкам. Те, в колонну по два, вклинились в толпу, держа наперевес короба с медовухой в пластиковых бутылках. На этикетках значилось «Безалкогольный напиток», но это было не так. Градус медовухи был весьма приличным. Это грозное оружие.
Девок было около тридцати, и каждой досталось от пяти до девяти подопечных мужчин - ровно по числу Миллера. Заводя свои обольстительные речи и разливая налево и направо медовуху, девки умело внесли сумятицу в ряды бесов, которые принялись скакать с одного человека на другого. Из красивых девичьих уст, обильно напомаженных красным, стали слышаться отборные, в смысле, специально отобранные заклинания, сила которых доходила до такого уровня, что некоторые люди приседали, как от грома в небе. Умеют эти девки материться.
В воздухе запахло паленым, бесы посыпались наутек, распознав в происходящем языческий рейд. Теперь даже те из бесов, что крепко держались за людей, пососкакивали, чтобы не рисковать. Лица людей светлели. Многие оглядывались по сторонам, словно не понимая, как и зачем их сюда занесло. Этот момент нельзя было упускать, и над Манежной площадью раздался закладывающий уши свист - старик подал сигнал к отступлению. Увлекая за собой очистившихся подвыпивших мужиков, девки потянулись цепью к местам своего дежурства, где продолжат опаивать людей волшебной медовухой, закрепляя успех.
Через несколько минут площадь опустела на две трети, и старший омоновского наряда восхищенно покрутил головой, не вполне понимая, что произошло. На площади остались настоящие протестанты - очень сильные, и потому очень опасные люди. Однако старик, задержавшийся на Манежке, знал их слабость, на которую и собирался надавить, как на больную мозоль.
Все эти люди потому и бунтовали, что настал в их жизни особый бунтарский сезон - время роста, и если они не будут бунтовать, лезть на рожон, рисковать, протестовать, то будут чувствовать себя неуютно. Им совершенно все равно, против чего выступать, хотя они в этом не признаются. Протесты же против власти, по определению, круче всего. От того государство с ними мучается, как с капризными детьми. Пройдет время, и кто-то из них станет у руля движения, учения, партии, религии или страны, но пока они просто протестуют, будучи похожими на младенцев, у которых режутся зубки, и приходятся грызть все подряд.
Зная о такой природе поведения собравшихся для протеста людей, старик начал свою работу. Главная задача - заставить людей засомневаться, что протест крут и доказывает силу личности.
- А что, милейший, можно ли узнать о политической платформе собравшихся?, - подступился старик к одному из митингующих довольно зрелого возраста, во внешнем облике которого явно обращали на себя внимание все прочие признаки растущих, в данном случае - застрявших в росте растущих.
Согласитесь, умилительно видеть карапуза, грызущего погремушку деснами с наметившимися первыми зубами. Другое дело - грызущий все ту же погремушку взрослый человек. Собеседник старика был в бейсболке и ярком оранжевом шарфе, нарочито выпущенном поверх легкой, не по сезону, курточке из ярких лоскутов. «Типичный!», - оценил старик.
Похоже, вопросы старика застали его молодящегося собеседника врасплох только по форме. «Любезный» и общий тон, заставили его подбирать слова, подходящие к эпохе старика.
- Наша политическая платформа - свобода!, - с вызовом вздернул подбородок протестант в бейсболке.
«Удачное начало!», - улыбнулся старик. В свободе все обычно легко запутываются. Он решил идти широким фронтом.
- Так вы за свободу или за ее ограничение?, - как можно более искренне заинтересованно спросил старик. Нельзя было, чтобы бейсболка почуяла оппонента. Да старик и не был оппонентом. Он не был ни за свободу, ни против нее.
- Мы за свободу для всех и во всем!, - запальчиво выкрикнул протестант.
Так подставляться можно только от глупости или от мороза. Старик из сострадания решил, что от мороза.
- Мне это близко!, - начал старик с устанавливающего контакт заявления, - Свобода всем и во всем - это освобождение всех от всего!
Старик сделал паузу, чтобы насладиться произведенным эффектом. Бейсболка определенно вошла в ступор. Это такое состояние, когда мозг забрал на свою работу слишком много энергии. Глаза не видят, уши не слышат. В таких случаях обычно говорят, что человек ушел в себя. Нужно пощелкать пальцами перед лицом или помахать ладонью перед глазами. Помогает еще покричать: «Эй! Ты где? Ты с нами?».
По большому счету, такой, только на первый взгляд незначительной перемены словесной конструкции, уже достаточно, чтобы изменить точку зрения, а то и самого человека, дав ему то, чего недоставало для продолжения роста. Однако старик не отступал - нужно было размяться перед серьезными схватками.
- Свобода - это важно! Необычайно важно!, - продолжал старик, и бейсболка, очнувшись закивала головой, - Проблема только в точке отсчета. Вот, к примеру, свобода требовать свободу определенно хороша для одних и неуютна для других, которым по душе свобода бить резиновыми дубинками по головам первых. Эти две свободы не просто взаимоисключающи. Несвобода вторых, ограниченная уставом и начальством, дает первым свободу требовать свободу. И это еще не все...
Старик сделал паузу, а бейсболка опять ушла в себя, обрабатывая элементарную логику.
- Если мы гипотетически ограничим свободу вторых полностью, то у первых появится абсолютная свобода, и требовать свободы больше не нужно. Таким образом, требуя свободы, вы действуете против свободы, - добил бейсболку старик и двинулся дальше, оставив несчастного стоять, как соляной столб, или, как Железный Дровосек после дождя.
«Эх! Если бы все протестующие растущие были бы так незамысловаты!», - вздохнул с горечью старик. Тот, к кому он направлялся, был особым случаем, и сразить его считалкой «А и Б сидели на трубе...», как это было в детском фантастическом кинофильме, точно не удалось бы.
Некоторые растущие высокого уровня развития, затормозив в своем росте, «продают душу Дьяволу». Ни больше, ни меньше! И это не фигура речи. Зло такой силы старику не по силам. Никому не по силам, разве что... Старик приготовился пойти на крайние меры. Шансы были неравными, и не в пользу старика.
Все произошло быстрее, чем старик рассчитывал, никаких магических ритуалов ему применять не пришлось. Дело было уже вечером, и улицы освещались фонарным светом. Собравшиеся на Манежной площади виделись силуэтами, и только лица их в желтом свете фонарей напоминали, что это люди, а не тени. Кроме одного...
Один из всех, к которому как раз и были все обращены, был словно дырой в пространстве - его силуэт был абсолютно черным. Физики знают, что абсолютное черное - это полное отсутствие света. Это был демон - падший ангел. Не главный, конечно, но сильный.
Ну, и конечно, он почуял старика и ждал. Рейд из тридцати трех волшебниц, после которого рассеялись две трети собравшихся для протеста, а сидящие на них бесы были разбиты в пух и прах, означал только одно - всем этим руководил кто-то из сильных волхвов. Демон ждал старца и видел его приближение.
Чего уж тут в бирюльки играть. Оба понимали - будет бой. И оба вышли в поле боя. В смысле, в другую реальность. Что-то вроде «сумрака» в «дозорах» Лукьяненко. В этой реальности простиралось голое поле, а на месте «Лобного места» высились вкопанные в землю деревянные идолы. Земля под ногами была усеяна черепами и костями - человеческими и лошадиными. Поле боя - ничего не попишешь. И все это было в каких-то туманных сумерках.
Изменились и персонажи. Старик распрямился, раздался в плечах. Плетеный поясок обвивает на голове льняные волосы. Перепоясанная красным поясом белая рубаха с орнаментом по вороту облегает крепкое тело. В руке, вместо старческой трости, меч. Прямо богатырь, да и только... Хотя... Это долгая история, но старик действительно был богатырем, и уйдя на пенсию, подвизался учительством да привлекался иногда к инспекциям.
Его оппонент, имеющий к тому обыкновение, выбрал подходящий случаю типаж - Змей Горыныч. Вернее, дракон. Это тоже отдельная история, но драконы неспроста до сих пор живут в сказочной мифологии. Поговаривают, что для бестелесных по сути демонов это любимое воплощение. Для боя вполне подходяще - можно летать, жечь огнем, рвать когтями. Обычный демон в образе дракона.
Старик начал с привычных приемов, стараясь отсечь дракону голову, что на самом-то деле означало бы вовсе не смерть дракона, а переход демона в иные сферы, как если бы в ссылку, из которой ему пришлось бы выбираться долго - веками. Смерть старика означала бы просто смерть, и на Манежной площади обнаружили бы мертвого пожилого человека, умершего от сердечного приступа.
Бой шел живо, и старик изрядно исполосовал бока и шею змея порезами от меча. Но и змей уже успел опалить богатыря своим напалмом. Старик слабел - годы. Оступившись, богатырь упал на спину, и меч отлетел в сторону. Демон мгновенно воспользовался ситуацией и завладел положением.
Дракон стоял лапами на груди богатыря, разводил в стороны крыльями и примерялся сомкнуть пасть на горле старика.
В такие моменты всегда волей-неволей возникает пауза. Один собирается убить. Другой ждет смерти. Однако в человеке есть одна странная особенность - он не любит пауз и старается заполнить их разговором. Выиграть еще пару минут жизни, казалось бы, какой резон, но старик улыбнулся и заговорил:
- А помнишь анекдот? Там еще в конце «А поговорить?». Похоже. Да?
Змей закрыл пасть и пристально заглянул в глаза старику. Людям нельзя верить. Об этом известно всем - и на Небесах, и в Преисподней. Как поучительную байку пересказывают наверху и под землей историю о богатыре Балде и чертях, которых тот дурачил, как щенят. Демон насторожился, и старик почувствовал, как сжались когти змея на его груди.
- Ты ведь бессмертный, - продолжал старик, - значит не знаешь, чего хотят перед смертью. Обычные люди хотят покурить либо помолиться, но я то ведь необычный, ни курить, ни молиться - не мое... А вдруг, узнав такое, ты обретешь власть над людьми - не над одним, как сейчас, а над всеми? Глядишь, и станешь главным...
Демон заозирался по сторонам. Значит, задела его карьерная струна - забоялся, не узнал бы о его мыслишке тот самый главный. Демон повелся, и старик продолжал разговор, продлевая свою жизнь. Кто знает - надолго ли?
- Хочешь знать, о чем я мечтаю перед смертью, и о чем тебя попрошу?
Змей кивнул головой, не спуская глаз с глаз поверженного богатыря.
- Человек перед свой смертью часто хочет узнать какую-нибудь тайну. Помнишь? Был случай, когда один богатырь перед своей неминуемой смертью спросил у бессмертного демона о секрете его смерти. Демон взял, да и рассказал, а богатырь взял, да и не умер, а добрался до смерти бессмертного и убил его.
Старик улыбался явно издевательски, что в его положении было опрометчивым, но демона это еще больше напрягло. Тут ведь как: столкнет судьба демона с человеком - получит демон опыт. Потому есть опытные демоны, а есть не очень. В известном смысле, старик делал ставку именно на это, хотя называется это - «На авось!». Демон же был вполне опытным. Считал, что знает человеческую натуру, как облупленную. Но старик продолжал.
- Меня другая тайна интересует, не о твоей смерти. Мне интересно, как вы, демоны, да и ваш главный, решаете одну занятную дилемму. Вот ты вселился в человека, из-за чего он неистовствует и бунтует, борется и страдает, не жалея людей, поворачивает их против власти, чтобы разрушить все вокруг, в чем и есть ваша задача - разрушать. Ведь так?, - и старик сделал паузу после вопроса, не давая демону уйти от ответа.
Демон помедлил и кивнул. Старик продолжил.
- Для вас, для демонов, не тайна, что ваши потуги укрепляют Добро...
Демон усмехнулся, разгадав низкопробную разводку, на которую даже черти не ведутся. Почувствовав превосходство, демон расслабился, перестал опасаться лежащего на земле богатыря, на груди которого он стоял, готовый убить человека.
- Ну, так каждый демон одновременно творит и зло, и добро, - весело и легкомысленно заключил старик.
Он даже как-то по-детски улыбнулся. Напоследок...
Демон решил, что этого хватит, и ничего нового он о людях не узнает. И это то, о чем мечтал богатырь перед смертью? Кстати, тайну человек так и не раскрыл. Ведь не тайна же эта банальная детская логическая задачка о добре и зле? Надо бы спросить у богатыря, в чем тайна того, о чем мечтают люди перед смертью. Однако для этого нужна речь, а форма дракона артикуляционно для этого непригодна.
Не спуская глаз с богатыря, демон сменил облик на антропоморфный - этакий человекоподобный монстр с рогами, копытами и хвостом. Демон стал поменьше ростом и полегче, что сразу почувствовал старик. Теперь справиться с демоном было бы проще. Эх! Если бы меч под рукой... Правда старик рассчитывал вовсе не на такую победу.
Обретя дар речи, демон спросил:
- Так о чем ты мечтаешь перед смертью, человек?
- Ну, ..., - затянул богатырь, - Так... Мелочь. Больше самолюбие потешить. Тем более, что эту тайну я унесу с собой в могилу, - старик сбивался и путался в словах.
Тянет время? Нечего сказать? Старик явно тормозил.
- А можешь сделать для меня одну вещь?, - старик опять ненадолго замолчал, словно в растерянности, - Если от вашего Зла укрепляется наше Добро, и ты с этим согласен... Скажи, что ты за Добро!
- Ну, за Добро!..., - бросил демон, теряя терпение от бестолкового человека, не сумевшего толком придумать путевую тему для разговора перед смертью. О тайне какой-то заговорил...
Теперь старик заулыбался широко и открыто, но это вовсе не было последней улыбкой или истерикой.
- Так ты, демон, хочешь узнать тайну?, - интрига есть интрига, и демон наклонился поближе к богатырю.
- Слышал, что у людей есть такая прикольная присказка: «Незнание закона, не освобождает от ответственности!»? Я работаю инспектором, и законы знаю. А по закону..., - старик злорадно улыбнулся, - Демон, заявивший, что он за Добро..., - и старик замолчал, наслаждаясь зрелищем.
Прямо на глазах всесильный демон сжался до размера чертенка, а затем и вовсе стал тенью, которую развеял ветерок.
- Демон, принявший сторону Добра, выбывает из игры, как нарушитель равновесия между Добром и Злом. Параграф 1001-й Соглашения Света и Тьмы. Законы надо знать!, - назидательно, никому не адресуя, резюмировал старик.
Он поднялся с земли, подобрал меч и подождал, пока сменятся миры. Оказавшись в обычном мире, старик увидел возле себя растерянного парня, пребывавшего в ступоре. Человек только что освободился от обитавшего в нем демона и стал самим собой.
- Вот так, Алеша!, - сказал ему старик и пошел восвояси.
«Надо бы девок на Камергерском проверить! Уж больно хороши, чертовки!»…
Сергей Александрович Русаков
1 марта 2014 года.
Москва.
