Мастер зала

Мастер зала

Антон сидел на скамейке, вытирал пот концом полотенца, висящего на шее, следил за происходящим на ринге и отходил после боя, постепенно возвращая дыханию обычный ритм. Вдруг он потянул носом, поморщился и скосил глаза вправо. Так и есть! Рядом на скамейку опустился завхоз, от которого и тянуло папиросно-водочным амбре.

В боксерском клубе завхоз появился недавно. Он либо шлялся по залу, либо чинил что-нибудь, вроде прохудившейся груши, либо скрывался в своей каморке, чтобы приложиться к бутылке и выкурить зловонную “беломорину”. Старый, худой, скрюченный и шатающийся, в синей вылинявшей олимпийке и таких же спортивных штанах с вытянутыми коленками, он всегда носил на лице недовольно-брезгливую гримасу. Конечно, появление завхоза стало обрастать слухами и домыслами, например, о том, что когда-то давно он был тренером олимпийских чемпионов по боксу. Кто-то из его учеников, как раз и пристроил его в боксерский клуб. Себя он называл весьма величаво - мастер зала.

Собственный запах заслуженного пота не смог перебить запаха завхоза, и Антон поднялся, чтобы просто встать рядом с рингом и не задыхаться от миазмов.

Кривая Нормального Распределения Счастья

Кривая Нормального Распределения Счастья

Деликатно, но все же, настойчиво, Гусев пробирался сквозь поток неторопливо бредущих по коридору. В конце его, как и обещано, брезжил довольно яркий свет. Время от времени открывались двери, из которых выходили служащие, как и положено, в белых одеждах. Заглянув в свои свитки, они выкликали кого-то из посетителей и забирали в кабинет. Через некоторое время посетители выходили, как после собеседования, и продолжали брести к “свету в конце тоннеля”.

Гусев, во-первых, торопился, во-вторых, боялся, что откроется одна из дверей, и в кабинет заберут его. В планы Гусева это не входило. Вернее, если затея не удастся, то в какую-то такую дверь придется зайти.

Разглядывать двери было некогда, хотя вывески на них нужно успевать читать, чтобы не пропустить нужную. По какому такому правилу служащие вызывают посетителей, можно было только догадываться. Скорее всего, по алфавиту первой буквы фамилии или по месту прописки, как на участках выборов в Государственную Думу, только там, наверное, явка поменьше…

Пятая скорость

Пятая скорость

Герман Анатольевич дал по тормозам и снизил скорость до нормальной. На это ушла почти минута. Такие длинные паузы в разговоре редко кому нравятся, и чтобы как-то снизить ожидаемый дискомфорт и даже раздражение, он крикнул на ходу:

• Что ты сказал, сынок?
• Зачем. Ты. Закрываешь. Теплицы. На ночь?, - отделяя слово от слова, громко повторил свой вопрос сын Альберт.

Так и есть - Герман Анатольевич снова показался тугоухим тугодумом. С этим нужно что-то делать. Приходится переспрашивать, снижая скорость. Или уж не разгоняться? Нет! Кто знает, сколько времени отпущено ему на исследования? Задачу нужно решить. Не только найти решение, но и успеть как-то распространить, донести до людей.

Вот уже какое-то, пожалуй, довольно продолжительное время, может, год, Герман Анатольевич решает одну важную задачу - ищет, как научить взрослых детей успевать за своими старыми родителями. Собственно, у задачи этой, как у палки, два конца. Старики, не знают о себе, не умеют справиться с тем, что дарит им старость - высокая скорость мысли. Пытаются как-то самостоятельно что-нибудь такое придумать, но часто получается смешно, старики выглядят жалкими или, наоборот, кажется, что они жестоко издеваются над своими детьми.

Человек и паук

Человек и паук

Павлов дочистил зубы, вымыл щётку, воткнул её в комбинированную пластиковую мыльницу и улыбнулся. Через нижнюю губу скользнула дорожка зубной пасты. Павлов перевел взгляд на зеркало, увидел себя и снова улыбнулся. Поднял сложенными лодочкой ладонями штырёк деревенского умывальника, набрал воды и прополоскал рот. Теперь можно вплотную заняться неожиданно появившимся предметом изучения.

Справа от Павлова в центре затянувшей окошко сарайчика паутины сидел паук.

• А ты вырос за лето!, - вслух оценил размеры паука Павлов, но получилось, как будто он поздоровался.

Паук пошевелился, и по паутине пробежала еле заметная волна. Павлов знал паука с мая. Тогда он был совсем меленьким - с зёрнышко риса. Через три месяца, в августе паук был уже размером с тыквенную семечку. Павлов и не представлял, что пауки могут быть такими большими. Обычный паук, не тарантул. Серый и даже с каким-то рисунком на спине.

Всё дело в воронах!

Всё дело в воронах

Воронин, как всегда, проснулся рано. До будильника. Тот намеренно имел звуком побудки раздражающее воронье карканье, может, как аллюзия к фамилии. Воронин прытко подскакивал к подоконнику, чтобы выключить будильник, и спустя минуту, окончательно просыпался.

Воронин привычно оказался у окна. Из открытой форточки доносилось точь-в-точь, как в будильнике, воронье карканье. В самом центре дачного участка Воронина две черных вороны издевались над рыжим котом. Воронин одобрительно улыбнулся - он не любил котов и кошек, а они, словно назло, повадились по-хозяйски курсировать по его участку.

Две вороны профессионально донимали кота, поочередно щипая его за хвост, когда тот поворачивался кругом от одной вороны, которую пытался сцапать, к другой, которая только что ущипнула его. Несчастный кот вертелся, как флюгер от переменного ветра. Воронин знал: вороны методично доведут кота до истерики и позорного бегства.

Глаза в глаза

Глаза в глаза

(фантастический рассказ)

Дед улыбнулся в ответ на улыбку внука, но не улыбкой сю-сю-сю-умиления, а чуть не рассмеявшись. Младенцы не сразу могут владеть мимикой, и получается смешно. Внук продолжал неумело улыбаться, а дед с озорством стал копировать забавные ужимки малыша.

“Какой же ты смешной!”, - вздохнул дед, представив себе годы взросления внука. В глаза набежала влага от мысли, что в один из дней жизнь внука продолжится уже без деда.

Глобальное равновесие или сон под бочкой

Глобальное равновесие или сон под бочкой

Весовщиков открыл кран, и в бочку для полива огородных посадок по шлангу хлынула вода из колодца. Зашумел насос. Теперь придется стоять и ждать, пока бочка наполнится. “Надо бы в верхней части бочки просверлить дырочку, чтобы знать, когда вода подберется к верхней кромке…”, - отметился в инженерной мысли хозяин дачного участка.

Что-то случилось, может, утренняя свежесть поспособствовала свежести ума, и взгляд Весовщикова скользнул по второму шлангу, убегающему от бочки к грядкам. Ухватив идею “за хвост”, Весовщиков дошел до дальнего конца шланга, поднял его и поднес к бочке. В бочке шумела прибывающая вода.

Весовщиков открыл кран слива. Из поливного шланга заструилась вода. Весовщиков поднес конец шланга к верхней части бочки. Вода из шланга перестала течь. Медленно опуская конец шланга вниз, он дождался момента, когда вода вновь потекла из шланга. “Сообщающиеся сосуды!”, - по-школьному восторженно вспомнилось детство.

Оказывается, уровень воды в бочке можно измерять шлангом. Давно, еще со школьных уроков известно, что в бочке и шланге, присоединенном к ней, будет одинаковый уровень воды. Мысль понеслась дальше. Такое бывает с людьми, тем более, с пенсионерами.