"Два дня февраля" (фантастический рассказ)

Два дня февраля

(фантастический рассказ)

На трапе старик обернулся к Федосову и попрощался.

-       Ну, что ж! До встречи через два дня! Увидимся первого февраля!

-       Ну-ну!, - почти передразнил, но вообще-то лишь снова выразил сомнение Федосов.

Летая самолетами почти еженедельно, Федосов оброс практикой и приметами. Например, он любил гадать, кто достанется ему в попутчики. В этом у Федосова были и предпочтения, и наоборот. Угадать нужно было лишь одного человека, поскольку Федосов старался покупать билеты к проходу - так он чувствовал себя свободней.

Хорошо, если повезет с попутчицей - нестарой, разговорчивой, и тогда Федосов получал шанс покрасоваться, упражняясь в красноречии и эрудиции. В каких-то случаях расспрашивал женщин не хуже психоаналитика. Если же попутчиками становились малые дети с родителями, то было шумно, суетно, но как-то живо и весело, наверное, потому что у Федосеева двое внуков.

Хуже, если попутчиками становились старики. По банальной причине - они часто неприятно пахнут. Федосов с грустью ждал, что пахнуть станет и он. Почти все старики пахнут.

На этот раз Федосову не повезло. В соседи ему достался именно такой старик. Да еще и внешне какой-то неухоженный, неаккуратный, взлохмаченный и суетливый - чистой воды сумасшедший.

-       Здравствуйте!, - сходу атаковал сосед, как только занял свое место. - Мне повезло с интересным собеседником! Нам есть, о чем поговорить!

Сосед придвинулся к Федосову и вперил в него свои безумные глаза - наверное, был подслеповат, как все старики. Федосов машинально отодвинулся, восстанавливая комфортную оптическую дистанцию и ретируясь от явной попытки довлеть. Ну, и главное - старик источал острый ацетоновый стариковский запах. Федосов поморщился, хотя знал, что скоро принюхается и перестанет замечать запах.

-       Я астроном! Астроном-любитель! Я горжусь этим! Мы не даем профессиональным астрономам врать и скрывать от людей правду!, - старика, что называется, несло.

Федосов ругал себя за слабость характера - никогда не мог решиться послать кого-то подальше.

-       Я сделал открытие и скоро получу его главное доказательство! Хотите узнать страшную тайну нашей планеты? Слушайте!

Напор старика вызывал и раздражение, и отторжение. Федосов решил только делать вид, что слушает, а сам собирался думать о чем-то своем. Поначалу не очень-то получалось, но вскоре это удалось, и Федосов даже похвалил себя. Рядом с ним в соседнем кресле разглагольствовал сумасшедший старик, но Федосов не слушал и не понимал его. Удивительно, но в этом режиме удалось провести все два с половиной часа полета.

На сходе с трапа самолета они распрощались, и все!

Оказалось, не все!

Проделав привычный до мелочей путь из аэропорта в свой ближнеподмосковный дом, Федосов провел два дня выходных в неутомительных хлопотах по домашнему хозяйству и приятном общении с близкими. Особенное удовольствие Федосов получил от милой возни с внуками.

О странном попутчике Федосов вспомнил лишь однажды. Перед сном накануне отлета в грядущий понедельник к месту постоянной командировки самолетом из Внуковского аэропорта. Вспомнил и улыбнулся. Старик говорил какие-то странные вещи про февраль. Февраль наступил. Ничего не случилось.

В понедельник утром Федосов проснулся по будильнику в телефоне, выключил его, чтобы не тревожить и не будить домашних. Сел на кровати, вдел ноги в тапочки, взял телефон с тумбочки, чтобы привычно сделать расчет времени на сборы. Самолет вылетает в восемь двадцать утра, такси приедет к половине седьмого. Сейчас пять утра. Федосов прикоснулся к стеклу айфона, и на панели загорелась надпись: “7.00. 1 февраля 2020 года. Суббота”. Не поверил глазам. Выключил и снова включил телефон. Запаниковал. Посмотрел на настенные часы. Стрелки показывали семь часов!

Паника стала сильнее. Затормошил спящую жену.

-       Я проспал! Помоги собраться! Опаздываю в аэропорт! Может, успею! Одевайся! Отвези меня на машине! Если что, куплю билет на следующий рейс - он через час после этого рейса, - выпалил шепотом Федосов и стал спешно одеваться.

Жена приподняла голову с подушки и заглянула в свой айфон.

-       Милый! Не смешно! Сегодня суббота! Отсыпайся! Лишь бы сбежать из семьи на свою работу! Спи или не шуми, раз уж проснулся! Я еще подремлю! Мне через час вставать к внукам!, - жена уронила голову на подушку.

Федосов обежал кровать и заглянул в телефон жены. “7.00. 1 февраля 2020 года. Суббота”. Он чуть не выругался вслух. Федосов ждал чего-то подобного от всей этой глобальной дигитализации. Наверное, произошел сбой, и сейчас по всему миру начинается паника. Даже если только в Москве или в их районе. В этом было что-то ненормальное и почуялось ужасное.

Оставшись в незастегнутых брюках, Федосов сел на кровать и зашел с мобильного телефона на сайт аэропорта “Внуково”. Онлайн табло отправляло в рейсы самолеты по расписанию. В правом верхнем углу табло цифры: “01.02.2020. 7.03”. Значит, сбой у всех! Может еще удастся улететь сегодня!

Федосов позвонил в службу такси. На звонок долго никто не отвечал.

-       Аллё! Такси “Вилайн”!, - ответила сонным голосом девушка-оператор.

-       Здравствуйте! Я на сегодня такси заказывал в аэропорт “Внуково”, но, увы, проспал. Пришлите машину снова! По этому же адресу! Как можно скорее!

-       Давайте адрес!, - деловито сообразила оператор, и Федосов продиктовал. - Проверяйте! В аэропорт “Внуково”. Сейчас семь ноль пять. Суббота, первое февраля.

-       Девушка! Сегодня понедельник, третье февраля! Вы еще не знаете! Произошел сбой! Может быть, во всем мире!, - Федосов не договорил - девушка перебила его.

-       Ну, хватит прикалываться! Сегодня первое февраля, а не первое апреля!, - и отключилась.

Может, и к лучшему, что не будет такси, а то приедешь в аэропорт, а там коллапс и паника. Федосов решил остаться дома и разобраться в том, что такое творится. Он весь обратился в свой айфон, нырнул в пучины интернета. Удивительно, но на новостных сайтах ничего, ни слова о сбое. Ни в Москве, ни в мире! Он снова, словно желая себя успокоить, посмотрел на настенные часы. Семь часов, одиннадцать минут! Сейчас послышится плач младшего внука, и Федосов услышал крик малыша. А сейчас жена подаст голос, повернется на подушке и скажет…

-       Андрюша! Спал бы еще!, - жена сказала именно это, и Федосов испугался.

Он хорошо помнил два первых дня февраля, субботу и воскресенье. Что-то в деталях, а что-то вообще. Он помнил два прожитых дня своей жизни. Привычно. Так, как каждый помнит вчерашний день.

Жена потянулась, просыпаясь, и села, свесив ноги с кровати.

-       Любимая! Ты помнишь вчерашний день? Как прошел вчерашний вечер?, - Федосов знал, что вчерашний вечер - это вечер воскресенья, когда они после ужина и укладывания мальчиков спать, поднялись наверх в спальню и посмотрели на планшете приятный фильм, разделив между собой наушники.

Жена должна была помнить и вечер, и сам фильм, в сюжетной линии которого пожилая семейная пара, похожая на них с женой, проживает старость. Он - писатель, получивший нобелевскую премию. Она ведет его дела. Несколько раз Федосов останавливал фильм, чтобы обсудить что-то зацепившее внимание.

-       Вчера ты прилетел во Внуково, потом приехал домой, поиграл с внуками, мы все поужинали и легли спать. Сегодня, в субботу, мы планировали с тобой…

-       Вчера мы с тобой смотрели фильм про пожилую семейную пару…, - перебил жену Федосов, но и сам был перебит ей.

-       Милый! Найди этот фильм, и мы посмотрим его вечером, а сейчас нужно торопиться к внукам, потому что…

-       Потому что старший тоже проснулся, и их родители только что решили везти мальчиков на детские аттракционы, о чем нам сейчас объявят!, - с необычным подтекстом сообщил Федосов.

-       Фантазер!, - улыбнулась жена и спустилась на первый этаж их дома.

Через несколько минут жена поднялась в спальню снова.

-       Ты откуда узнал про аттракционы?, - жена пытливо посмотрела на Федосова.

-       Вспомнил!, - правдиво ответил Федосов, но жене показалось, что он отшутился или действительно знал заранее.

-       Тебе еще вчера сказали об этом дети?, - жена имела в виду их дочь и ее мужа, родителей мальчиков.

-       Нет же! Дети только что сказали тебе, что им пришла в голову идея свозить малышей на детские аттракционы, - Федосов, улыбаясь, наблюдал растерянность на лице жены.

-       А еще дочь попросила у тебя пять тысяч, а ты ответила ей, что возьмешь у меня. Вот деньги!

Федосов протянул жене красную купюру, но жена не торопилась брать ее, подозрительно разглядывая мужа. Сам Федосов думал о том, что ему со всем этим делать. Кажется, он знает, что с ним, с ними, со всеми произойдет сегодня и завтра, в субботу и воскресенье, которые он уже вот только что, днями назад уже прожил.

-       Скажи детям - пусть возьмут зонтики. Через час будет дождь!

За окном вставало Солнце. В его утренних лучах посверкивали сугробы снега. Иней на окнах говорил о морозной погоде. Жена покрутила пальцем у виска, конечно же, имея в виду Федосова, и вновь спустилась на первый этаж помогать детям покормить мальчиков и собрать их на прогулку. Федосов вспомнил, что в субботу он спустился вместе с женой и, услышав о планах детей побывать на аттракционах, сам поднялся наверх за деньгами и отдал их на развлечения внуков. Сейчас, получается, тоже в субботу - все ту же субботу он сделал что-то не так, как было тогда, в ту, уже прошедшую субботу, но события развивались именно так, как они запомнились ему, когда уже произошли. Федосов старался не запутаться в субботах.

Через час будет дождь. Неожиданно для всех. Среди зимы. В морозный день. Синоптики два дня подряд будут давать об этой погодной аномалии интервью журналистам. Через час, когда пошел дождь, жена вспомнила о странном предупреждении мужа. В минувшую субботу он и сам удивился дождю, и они с женой, стоя у окна, по-стариковски причитали, что где-то в Москве под дождем оказались их дети и внуки.

Оставшись один, Федосов решил проверить, что происходило, уже произошло в субботу, которая прошла и которая началась заново и повторяет случившееся в этот день. Он открыл новостную ленту в Яндексе. Все горячие новости были ему уже известны. Напрягая память, он силился вспомнить, что еще произойдет в эту субботу, поскольку уже произошло в ту. Вспомнил!

Сейчас… Не важно! Не отвлекаться! В субботу первого февраля на железнодорожном переезде произошла катастрофа. Сейчас половина восьмого. Все случилось… Случится в девять с минутами - так писали новостях, это говорили теледикторы, эти цифры будут потом на видео с камер переезда.

Автобус! С детьми! Оказался заблокированным между закрытыми шлагбаумами. Работница переезда опустила железные барьеры, чтобы водитель мог вырулить из опасного места, но он от растерянности заглушил двигатель и не смог его снова завести. Не сразу сообразили вывести из автобуса детей. Железнодорожница с переезда поздно побежала навстречу электричке. Машинист включил экстренное торможение. От легкого изгиба пути состав стал опрокидываться, и уже падая набок, протаранил автобус. Там оставались дети и водитель. Электричка упала набок и заскользила, крутя оторванными вагонами, ударяясь о столбы и постройки. В электричке были пассажиры.

Федосов помнил эти кадры видео. Видел кадры, снятые МЧС и полицией, прибывших к месту катастрофы. Видел страшные черные полиэтиленовые мешки - большие, в человеческий рост, и поменьше…

Федосов бросился вниз, на ходу одеваясь и застегиваясь, отмахнулся от окрика жены. Зачем-то бросил детям нелепое “Будет дождь! Возьмите зонтики!”. Выбежал на улицу, впрыгнул в машину, завел двигатель, и не дав ему прогреться, поехал. Помчался!

У Федосова был план. Он четко помнил все из видеозаписей. Помнил автобус и его раскраску. Федосов встанет у переезда и остановит автобус - найдет, что сказать, чтобы остановить.

Через несколько минут жена позвонила Федосову и услышала звук его телефона со второго этажа. Муж оставил телефон дома. Сам Федосов обнаружил это чуть позже, когда собирался позвонить “911”, чтобы поднять тревогу. Не получилось! Тогда простой план - остановить автобус, не дать ему застрять не переезде, и тем предотвратить катастрофу.

Федосов успел - приехал заранее. Остановил машину перед открытым шлагбаумом, включил аварийную мигалку. В его сторону замахала руками служащая переезда, требуя ухать, не стоять в неположенном месте.

Очень хорошо! Федосов поспешил к ней предупредить, чтобы та не останавливала электричку, когда та будет подъезжать к переезду. Вылезая из машины, увидел в зеркало заднего вида тот самый автобус.

Федосов выбежал на дорогу и замахал руками, пытаясь остановить автобус. Тот остановился, но когда Федосов заспешил к водительской двери, чтобы объяснить ему все, тот вдруг тронулся и поехал.

В этот момент затрещали чашки звонка переезда и попеременно замигали красные огни семафора. Автобус был уже на середине переезда, когда опустились оба шлагбаума и поднялись железные барьеры. Федосов побежал к автобусу.

-       Опусти барьеры! Опусти барьеры!, - орал он во весь голос железнодорожнице, но та определенно впала в ступор.

         Тогда Федосов подбежал к железному механизму подъема барьеров - он знал, как он устроен и работает. За лючком есть рукоятка. Встав на колени и нырнув по пояс в открывшуюся яму, он стал крутить рукоятку, опуская барьеры вручную. Почти удалось, только выездной барьер чуть-чуть не опустился до конца.

-       Открой двери!, - забарабанил он в борт автобуса и надавил в створку гармошки дверей - открыл и снова закричал, теперь уже детям, испуганным его криком. - Бегите все из автобуса! Бегом! Бегом! Бегом! На выход и прочь от автобуса!

         Федосов нырнул внутрь. рванул на себя ближайшего ребенка, по всему - младшего школьника. Выволок его из автобуса и нырнул туда снова. Заметил женщину, возможно, учительницу. Толкнул ее, довольно грубо. Рванул, поднимая с сиденья и приводя в чувство.

-       Чего сидишь? Выводи детей из автобуса. Уводи с переезда!

         Учительница пришла в себя, закричала, привычно подчиняя и организуя класс. Дети один за другим стали вываливаться из автобуса и бежали подальше от путей.

         Федосов помнил, сколько было детей и сколько из них погибли, хотел посчитать, но отвлекся на водителя. Тот безуспешно пытался завести двигатель.

-       Оставайся за рулем! Сейчас толкну!, - Федосов побежал к своей машине.

         По пути он показал руками, надавливая ладонью на ладонь, чтобы водители сигналили. Те быстро сообразили, и вскоре с обеих сторон переезда ревели клаксонами собравшиеся автомобили. Это нужно, чтобы услышал машинист электрички. Вот и она засвистела узнаваемым фальцетом.

         Федосов вскочил за руль своей машины, вырулил на переезд, объезжая шлагбаум, уперся своим передним бампером в задний бампер автобуса и, форсированно газуя, сдвинул автобус, покатил его на выезд с переезда. Водитель автобуса догадался и правил в нужную сторону. Оставалось немного.

         Теперь на путях остался только сам Федосов на своей машине. Если сдать назад, путь для поезда будет свободен. Вот уже огни фар электрички и ее истерический свист.

         Федосов сдал назад. Вслед за ним назад чуть откатился и автобус. “Мудак!, - мысленно выругался Федосов. - На тормоз нажми!”.

         Ничего! Электричка лишь толкнет и развернет автобус, зацепив самый его край. Водитель вне опасности, а может, догадается выпрыгнуть из автобуса. Федосов нажал на сигнал, чтобы как-то передать водителю автобуса импульс своих мыслей.

         В этот момент, может, именно на сигнал автомобиля Федосова, в заднем стекле автобуса показалась мордашка мальчишки. Глаза его горели любопытством и озорством. Совершенно не к месту!

         Федосов снова подъехал к автобусу, уперся в него своей машиной и заревел двигателем, сантиметр за сантиметром сдвигая задний край автобуса с мысленно прочерченной опасной черты. Кажется, этот мудак - Федосов имел ввиду водителя автобуса  не вовремя догадался поставить автобус на ручной тормоз. Однако автобусу, а значит, и малышу уже не угрожает удар поезда. Федосову удалось столкнуть автобус в сторону.

         Он повернул голову направо и последнее, что он увидел в боковое стекло - громадина морды электрички неотвратимо надвигалась на него. Федосов зажмурил глаза, за мгновение до конца вспомнив, что надо бы помолиться, но не успел этого.

         Федосов ждал удара, боли, конца. Время тянулось, как вечность. Он открыл глаза и успел увидеть зеленое железо электрички прямо за боковым стеклом. Электричка стояла.

         Проморгавшись и убедившись, что это все, и столкновения не будет, Федосов вылез из машины. Пришлось держаться за отрытую дверь - ноги подкашивались.

         Чуть пришел в себя и побежал в автобус. Схватил в охапку мальчика с заднего сиденья автобуса, вынес и поспешил прочь с путей, словно электричка могла передумать и двинутся дальше. Остановился, обернулся и мотнул головой, подавая знак водителю автобуса бежать вслед за ним. Ошалевший от произошедшего водитель вывалился из автобуса и заковылял за Федосовым.

         Железнодорожница забрала ребенка с рук Федосова и занесла его в свою сторожку. Федосов повернулся и пошел назад. По пути он хлопнул по плечу водителя и махнул неопределенно рукой, куда тому идти. Сам Федосов шел к своей машине, чтобы отогнать ее с путей. В это время боковым зрением он увидел людей в форме. Двое полицейских шли по железнодорожной насыпи от остановившейся электрички к переезду. С ними был какой-то штатский.

         Федосов, хоть и в состоянии шока, но сообразил, что случай произошел неординарный, и наверное, без полиции убирать машину не следует, давая полицейским выполнить свою работу.

         Штатский вдруг побежал. Полицейские заорали и побежали за ним, и было понятно, что это погоня. Штатский бежал прямо к Федосову. Федосов узнал его. Это был сумасшедший старик, с которым он летел в самолете. Старик с разбегу налетел на Федосова, обхватил его, оторвал от земли и закружил. Он оказался неожиданно сильным. От старика узнаваемо пахло старостью, но теперь Федосова это не раздражало.

         В голове Федосова стала складываться картинка того, что произошло. Старик, как и Федосов, знал, что уже произошло в субботу первого февраля, и поспешил не дать случиться катастрофе. Как и Федосов, только старик для этого поехал на электричке, и наверное, дернул в нужный момент стоп-кран. Вот почему за ним гонятся полицейские.

         Старик кружил Федосова, и тот, как в калейдоскопе, видел меняющиеся картинки электрички, переезда, своей машины, уткнувшейся в автобус, полицейских, стоящих рядом с ними. Старик что-то говорил Федосову.

         Необъяснимая космическая аномалия, связанная с отношениями Земли и Луны, ежегодно создает некую петлю времени, равную двум земным сутками. Два дня проходят, а затем повторяются для всей Земли, и никто из людей, животных, приборов и даже видеорегистраторов не замечает этого, став участниками этой петли. Как удалось старику и почему-то Федосову миновать эту петлю времени, выйти из нее и дважды прожить два дня февраля, старик как раз и рассказывал, но Федосов не слушал его или не понимал. Да и важно ли это? Федосов, пролетая взглядом очередной круг, видел детишек, окруживших свою учительницу, и малыша, выглядывающего из будки железнодорожного переезда.

         Федосов вдруг вспомнил о жене. Он не мог ей позвонить - забыл телефон дома. В этот момент жена Федосова, впившись взглядом в экран телевизора, пыталась понять, где это сейчас находится ее муж, почему его кружит какой-то старик, почему машина мужа стоит впритык к автобусу, в них уткнулась зеленая электричка, кто эти люди с видеокамерами и микрофонами, а также что за люди в форме спешат к мужу, и что вообще произошло?

         Старик перестал кружить Федосова и опустил его на землю.

-       Ну, вот и все! Свиделись, как я и обещал!, - старик ухмыльнулся.

         Федосов кивнул, словно что-то вспоминая, но не вспомнил. Он начисто забыл, что  ним произошло, и медики МЧС отнесли его провал в памяти на стресс, который испытал человек, спасший автобус с детьми от столкновения с электричкой на железнодорожном переезда. Федосова отвезли в какую-то больницу, провели осмотр, дали каких-то таблеток, сделали укол и отвезли домой по адресу в паспорте. К концу дня на эвакуаторе к дому привезли и сгрузили его машину. Жена безуспешно расспрашивала мужа. Он молчал и пожимал плечами.

         Федосов действительно ничего не помнил, только какой-то запах стоял в носу, как дежавю. Так пахнут старики.

         Кстати, вот почему в феврале двадцать восемь дней, а не тридцать.

Сергей Александрович Русаков.

4 февраля 2020 года.

Борт самолета.