Карма, любовь и благая весть

Карма, любовь и благая весть

Заняв свое место у иллюминатора, Гаврилов с вялым интересом наблюдал, как крылья самолета опрыскивают антиобледенительным составом. По проходу шли пассажиры с ручной кладью в руках, занимая места, согласно купленным билетам. Гаврилов гадал, кто сядет в свободное место рядом с ним.

У ряда кресел, одно из которых занял Гаврилов, встала стюардесса, повернувшись к нему спиной и рельефно обтянутой попкой. Гаврилов отвернулся к окну - он был строгих правил, а стюардесса - совсем еще девочка - была, наверное, младше его дочери.

Лететь было долго - на другой конец страны, и Гаврилов рассчитывал выспаться. Накопился недосып. Гаврилов помогал дочери справляться с полугодовалым сынишкой - внуком Гаврилова.

• А можно на эти места?, - прозвенел за спиной Гаврилова женский голос.
• Проходите-проходите!, - строго отрезала стюардесса, - Места зарезервированы.

Интересная дама возраста “ягодки” прошествовала дальше. “Могла бы стать интересной собеседницей!”, - огорчился Гаврилов, но не сильно - он был строгих нравов. “Интересно, для кого это зарезервировано?”, - теперь Гаврилов стал гадать об этом.

Стюардесса достала демонстрационный комплект и стала старательно демонстрировать, как пользоваться спасательным жилетом. Получалось у нее изящно, как танец. Высокая грудь пикантно натянула спасательный жилет. “Красивая фигурка!”, - восхитился Гаврилов, но одернул себя, вспомнив о своих строгих нравах.

Самолет стал выруливать на взлетную полосу. В кресло рядом с Гавриловым никто не сел. Гаврилов приступил к исполнению задуманного плана - задремал.

Летать он не боялся. С недавних пор избавился от высотобоязни, чем гордился и подумывал, от чего бы еще такого избавиться или что-нибудь полезное освоить.

За окном-иллюминатором постепенно темнело, потому что самолет летел на восток. Высота полета дала о себе знать инеем на стекле. За минуту перед сном Гаврилов успел рассмотреть рисунок, сложившийся из крупинок льда - фигурка белого человечка с подобием крыльев за спиной. Если отпустить взгляд за фигурку, начинало казаться, что человечек сидит на крыле. “Прикольно! Ангел на крыле самолета…”, - подумал Гаврилов и провалился в сон, о котором так мечтал.

• Куриное филе с гречкой, говядина с картошкой!, - объявила симпатичная стюардесса, адресуя объявление Гаврилову.

Гаврилов проснулся. Рядом с Гавриловым сидел мужчина какого-то необычного вида - с льняными длинными волосами, собранными в пучок на затылке. Гаврилов кивнул в его сторону, давая понять стюардессе, чтобы она предложила еду его соседу. Это было вежливостью.

Стюардесса не поняла его, удивленно подняла брови и повторила:

• Куриное филе с гречкой, говядина с картошкой!

Гаврилов выбрал картошку с говядиной. Стюардесса ничего не предложила соседу, явно проигнорировав его, и покатила тележку дальше.

Чувствуя некоторое неудобство, Гаврилов принялся за еду, успокаивая себя тем, что такие странные люди или заказывают вегетарианскую пищу, или отказываются от всего мясного. Наверное, это тот самый случай. Это успокоило Гаврилова и он поел.

Быстро расправившись с незамысловатым самолетным набором, Гаврилов стал ждать стюардессу, чтобы отдать ей поднос. Стюардесса бесцеремонно наклонилась над соседом Гаврилова, потянувшись за подносом. Она снова будто не замечала странного пассажира. Гаврилов же снова сделал себе замечание за то, что его взгляд скользнул в разрез блузки молоденькой девушки. Он же строгих нравов!

Испытывая некоторую вину за то, что сосед по самолетному креслу остался голодным, Гаврилов посчитал обязательным как-то сгладить эту неловкость и сказать что-то вежливое.

• Сегодня выпал снег. Это необычно для октября, - начало светскому разговору было положено.

Сосед повернулся лицом к Гаврилову и изобразил лицом такую искреннюю признательность, что Гаврилов посчитал, что долг вежливости исполнен. Однако, продолжая испытывать какую-то неловкость, Гаврилов решил сказать еще что-нибудь для затевания какого-нибудь вежливого разговора ни о чем.

• Недавно наткнулся на просторах Интернета на статью о карме. Забавно...

На днях Гаврилов прочитал статью какого-то то ли психолога, то ли эзотерика, который убедительно рассказывал о том, что карма родителей исправляется через их детей, и если с детьми случились несчастья, то это потому и для того, чтобы родители что-то в себе исправили. Статья расстроила и даже напугала.

Психиатрам известен эффект, когда психически здоровые люди, стоит им только услышать перечисление симптомов психического расстройства, тут же обнаруживают их в себе, начиная считать, что они психически больны. Однако психиатры знают - именно это и говорит о психическом здоровье. Настоящий психопат считает себя абсолютно здоровым.

Гаврилов стал обнаруживать в себе неисправность за неисправностью, которые надо исправлять, чтобы с детьми все было хорошо. Исправлять карму.

Честно говоря, Гаврилов предложил эту тему вовсе не из вежливости, а в какой-то тайной надежде на случайность получить ответ на беспокоящий его вопрос от случайного попутчика-собеседника.

• Знаете, некоторые авторитетные психологи и эзотерики считают, что дети страдают за грехи своих родителей…

Сосед по-прежнему вел себя странно. Он снова выразил глазами и выражением лица какую-то непонятную Гаврилову признательность. Наверное, за то, что Гаврилов не гнушается поговорить с незнакомцем.

• Споры о карме - не новость…, - включился в разговор собеседник, и его голос оказался удивительно глубоким и певучим, как у священника или оперного певца.

Теперь почтительное внимание изобразил на своем лице Гаврилов. Если именно для этого человека зарезервировано место, то это определенно интересный человек. “Посмотрим!”, - настроил себя на критику Гаврилов. Все эти крамы-шмармы всегда являются попутчиками необычных людей. Странных. “Блаженных!”, - сказали бы по старинке.

• Блажен, кто верует, - с улыбкой процитировал известную цитату сосед, но Гаврилов зря настроился на банальность. - Глупые люди! Вы извратили суть того, что вам было передано, как знание.

“Ну, начинается!”, - улыбнулся Гаврилов. - Как же они похожи - все эти замороченные всякими эзотерическими штучками.

• Не читал этой статьи. Не читаю! Однако знаю, какими изворотливыми путями бродит человеческая глупость, самодовольно считающая себя мудростью.
• Вы считаете, что это не так? Дети на страдают за грехи своих родителей?, - подзадорил собеседника Гаврилов.

Сосед посмотрел на Гаврилова так, как смотрят взрослые, легко разгадавшие замысел детей - он, конечно, догадался, что Гаврилов его провоцирует высказаться. Чтобы сгладить тянувшуюся паузу Гаврилов решил познакомиться с незнакомцем.

• Гаврилов! Андрей!... Антонович, - добавил он, чтобы подчеркнуть взрослый статус намечавшейся беседы. - Пенсионер.
• Гавриил! Вестник!, - ответно представился сосед по самолетному креслу.

Гаврилов подивился редкому имени и необычной фамилии - как у династии актеров кино - Весник.

• Как же тогда объяснить случаи, когда с детьми грешных родителей случаются несчастные случаи?, - продолжал допытываться Гаврилов.

Гавриил продолжал молчать, как бы собираясь с мыслями или решая, что стоит раскрыть, а что нет.

• Такая постановка вопроса предполагает ответы сразу на два. Во-первых, если с кем-то происходит несчастный случай, то самая статистически частая причина - случайность. Конечно, случайность всегда содержит некоторую предопределенность в цепочке причин и следствий, но факторов в этом случае столько много, что все такие случаи лучше считать случайными, - речь Гавриила выдавала в нем ученого.
• Вы - ученый?, - вежливо поинтересовался Гаврилов.
• Если в это вкладывается смысл “учить людей”, то да. Я - ученый!, - пояснил Гавриил.

Гаврилов кивнул и изобразил свою заинтересованность дослушать мысль ученого собеседника.

• Ну, а во-вторых, несчастные случаи с детьми действительно происходят из-за родителей. Вернее, из-за того, что ослабевает родительская защита, - по виду Гавриила Гаврилов догадался, что тот сказал еще не все. - Речь идет не только о физической защите детей родителями - типа, не давать детям спички, а, скорее, о метафизической защите.

“Ну, все! Держись! Сейчас начнется эзотерика!”, - настроил себя Гаврилов. Гавриил продолжал.

• Семья, буквально муж и жена, отец и мать составляют ядро семейного союза, целого, состоящего из частей, из двух человек. Семья - это система, сказали бы современные ученые. Всякая система старается выжить, сохранить себя, охраняя части, из которых состоит - членов семьи, в том числе, детей. - Говоря это, Гавриил внимательно смотрел в глаза Гаврилову, словно следя, понимает ли тот его слова.

Гаврилов пока все понимал - он читал о системах и даже помнит о законе самосохранения систем. О семье, как о системе, он раньше не думал. Гавриил продолжал.

• Система тем больше система, тем лучше защищает свои элементы, чем сплоченнее эти элементы, чем теснее связаны, чем ближе друг другу, и такая близость называется… Любовь!, - Гавриил закончил свою мысль восклицанием и замолчал, наблюдая, не без удовольствия, перемены в лице слушателя.

Лицо Гаврилова действительно переменилось. Он было ошеломлен этой мыслью. Как же он сам не догадался? Дальше от мог бы продолжить сам - если муж и жена… любят друг друга, то это прямо, вернее, через семью-систему отражается на детях. Следующий ход мыслей, даже всего лишь предвосхищение мысли заставило Гаврилова буквально опешить, и он рванулся проверить свою догадку к действительно интересному собеседнику:

• А может ли семья-система исправить уже случившуюся неисправность? Например, какой-нибудь врожденный порок у ребенка?, - Гаврилов жаждал подтверждения.

Глаза Гавриила засветились одобрением - ему попался понятливый человек. Он поспешил утолить человеческую жажду знаний, такую редкую для человека.

• Ну, конечно, может, и не только это, но и это тоже! Следует обратить внимание на то, что не любовь к ребенку, а любовь между его отцом и матерью…, - Гавриил дождался, пока глаза человека скажут ему, что и эта важная мысль усвоена, чтобы ринуться в атаку, что он и сделал, - Эта важная мысль не скрывалась от людей! Наоборот! Только об этом вам и талдычат! Вы же, словно глухие, не слышите! Сказано вам: “Да любите друг друга!”  или “Возлюби ближнего!”. Все-то вы всегда перевернете, переврете, перепутаете!

Глаза Гавриила излучали и гнев, и скорбь одновременно и, кажется даже, свет. Гаврилов чувствовал себя так, словно он получает упрек за все человечество. Каким же простым все оказалось! Гаврилов даже растерялся от такой простоты и как-то поник. Теперь он мысленно прокручивал кинопленку воспоминаний, каждый кадр которой показывал случаи, когда любви между ним и его женой не было. Нет! Все не так печально. Он любит свою жену, и она его, кажется, тоже, но ведь… Очередная догадка пронзила его. Он засобирался, было задать главный вопрос этому ученому, случайно оказавшемуся рядом, как вдруг…

• Вот теперь ты готов задать мне главный вопрос, - Гавриил обратился к Гаврилову “на ты”, но тот того не заметил.
• Что такое любовь?!, - почти выкрикнул Гаврилов, и вокруг заворочались, зашевелились спящие пассажиры. - Что такое любовь!
• Вот! Вот какого знания вам не хватает!, - воскликнул Гавриил, но его буквально громоподобный голос, почти трубный глас не разбудил спящих. - Все, на что хватает вашего ума, так это сказать “Делать любовь!” о сексе. Вы, люди, не умеете главного - вы не умеете любить. Вы просто не знаете, как делать любовь - что нужно делать, чтобы любить друг друга!

Гаврилов чувствовал себя так, словно сейчас он узнает что-то необычайно важное, что-то, что изменит его жизнь, а может, не только его одного.

• Я задам тебе вопросы, чтобы помочь усвоить… технологию любви, - Гавриил был похож на строгого, но доброго учителя первоклашек. - Разговаривать с женой - это любовь?

Гавриил упер свой тяжелый взгляд в глаза Гаврилову. Гаврилов явно “затупил”. Он ожидал чего-то иного, более возвышенного, не такого элементарно простого. Неужели и эта… технология любви - такая простая вещь?

• Разговаривать с женой?, - переспросил Гаврилов. - Это любовь?
• Да!!!, - проревел Гавриил. - Это самое главное в любви и самое сильное действие, порождающее любовь. Заметь - не чувство, а слово, разговор, обмен информацией. Чем больше разговоров, чем больше слов, тем больше любви. Теперь задай еще один важный вопрос - вижу, у тебя получается догадываться.
• Да! Я догадался!, - снова закричал Гаврилов, и снова вокруг стали просыпаться, и на него зашикали. - О чем эти разговоры?
• Правильно! Молодец!, - похвалил Гаврилова Гавриил. - Технически - все равно, о чем говорить, но есть наилучшее содержание для любовного разговора. Догадаешься? Попробуй!

Гаврилова словно понесло на какой-то волне откровений.

• Признания в любви! Говорить “Я тебя люблю!”, - Гаврилов даже замычал и закрутил головой - настолько это открытие овладело его чувствами.
• Вот-вот! Все элементарно просто! Вы все молитвы повторяете, мантры читаете, называете имена Бога… Откуда вам знать, сколько у Бога имен, и есть ли у него имена вообще?, - Гавриил выглядел сокрушенным. - Пойдем дальше! Есть правило, которое помогает найти слова для любовного разговора. Какое?

Все происходящее походило на экзамен, и казалось, что Гаврилов вспоминает то, что знает, а вовсе не догадывается.

• Думать, что сказать!, - выпалил Гаврилов.
• Точнее!, - сурово потребовал экзаменатор.
• Думать… о жене, чтобы думать, что сказать!, - Гаврилов не сомневался в правильности ответа и был доволен собой, как отличник. - Думать, что будет приятно, полезно, важно услышать, и говорить это!

Гавриил был восхищен этим понятливым человеком. Значит, люди - не совсем пропащие, и есть надежда, есть вера в людей, что они познают  любовь. Гавриил размышлял, настало ли время сообщить главную весть, с которой он и пришел к человеку, способному ее принять. Стоит ли? Выдержит ли такую новость этот человек? Человек слаб… Гавриил решился. Он остановил жестом руки Гаврилова, который, как из пулемета, сыпал правила творения любви - теперь это знание навсегда с ним.

• Послушай, человек!, - голос Гавриила стал торжественным. - Я сообщу тебе важную весть, с которой и пришел.

Гаврилов замер, ощутив торжественность момента, даже мурашки поползли.

• Ты же слышал выражение “Бог есть любовь!”?, - Гавриил выдержал паузу, Гаврилов кивнул. - Эту формулу, это послание, эту истину следует понимать правильно. Речь не идет о любви человека к Богу и Бога к человеку - разный масштаб. Богу не нужна любовь человека - у него другие задачи, и какие - тебе точно знать не дано. Даже мне не дано. Богу нужно, чтобы мир людей был миром любви, тогда и задачи свои Бог сможет решить. Не нужно любить всех. Не нужно любить человека вообще. Не нужно любить врагов и негодяев и не нужно прощать им их зло. Нужно любить всего лишь тех, кого любить должно: родителей, детей и самого близкого человека. Тебе нужно любить свою жену. Ты теперь знаешь, как это делается. Любить жену - важнее, чем любить родителей и детей. Это важно помнить! И есть обратное правило: Нельзя любить того, кого любить не должно. Любишь жену - люби ее одну и по сторонам не заглядывайся!

Заметив возмущенный оттенок во взгляде Гаврилова, который был однолюбом и человеком строгой морали, Гавриил пояснил:

• Я же сказал: “Не заглядывайся!”, - и Гавриил погрозил Гаврилову указательным пальцем. - Было бы здорово, если бы ты рассказал другим людям об этой вести, но тебе этого не дано. Потому я поступлю таким образом. Понимание любви останется с тобой, и ты будешь учиться любить, чтобы стать образцом любви для других людей, особенно - для твоих детей. А наш разговор и нашу встречу ты забудешь, как ничего и не было.

Понимая, что через мгновение он упустит эту возможность, Гаврилов заторопился задать еще один вопрос:

• А можно о личном?, - но не договорил - Гавриил перебил его.
• Можно и о личном! О внуке хочешь узнать?, - угадал Гавриил. - Если вы с женой и виноваты, так это в том, что от недостатка вашей любви между собой вашей дочери пришлось тяжело рожать. Но не корите себя и друг друга - все наладится. Поверь! Любите друг друга и будьте примером любви для детей… И внуков. Внуки еще будут.

Гаврилов кивнул успокоенно, приготовившись забыть столько важного, что только что узнал из разговора с… Гавриилом. Еще одна догадка пронзила его. Представляясь, Гавриил назвал не фамилию, а… должность - вестник. То есть, ангел?! Ничего себе! Гаврилова придавило это открытие.

• Я сделаю тебе подарок. Понравился ты мне!, - ангел лучисто улыбался. - Почаще общайся с внуком и говори ему особые слова. Это ему поможет. Сейчас ты все забудешь, но слова вспомнятся песенкой - пой эту песенку внуку. А сейчас прощай!

Ангел исчез. Странно, но Гаврилов все еще помнил разговор с ангелом. Стало грустно, как при расставании навсегда с кем-то близким. Гаврилов повернулся к окну. По крылу самолета шел ангел. Все - как полагается: белые одежды, крылья, нимб и сияние. На конце крыла ангел оттолкнулся и прыгнул, как прыгают с вышки в бассейн, но ангел просто взмыл вверх и быстро пропал из виду. На инее крыла минуту держалась дорожка его следов.

Гаврилов проснулся и посмотрел в иллюминатор. Самолет снижался. Уже видны квадратики полей, засыпанных первым снегом. Гаврилов исполнил задуманное - выспался. Кажется даже, что ему снился какой-то хороший сон, раз ему так легко на душе.

Гаврилов вспомнил о внуке. Сразу потеплело в сердце, и Гаврилов, щурясь на восходящее Солнце, замурлыкал какую-то песенку.

Сергей Александрович Русаков.

12 октября 2015 года.

Борт самолета рейса “Хабаровск - Москва”.