"Автомойка +" - 9

“Автомойка +”

(фантастический роман)

Глава 9-я, в которой снова яды соединяют историю двух стран, а слуги государя предстают и как профессионалы, и как профаны, женщины же умны всегда

Неожиданно “проснулся” трекер англичанина. С опозданием на сутки узнали об этом. Радиоконтрразведка уже получила кренделей от своего генерала. Будут знать! У них, видите ли, сотрудница в смене плохо себя чувствовала и забыла позвонить “заказчику”. Вечно у баб то голова болит, то критические дни! Баб в органах развелось, что в твоем Моссаде. Наши держались дольше всех, но сейчас, говорят, чуть ли не сорок процентов кадрового состава госбезопасности - бабы.

Подполковник Воробьев и майор Синицын работали в паре уже два года. Сами попросились. Дружили, а где дружба, там всякое. Сейчас они сидели в машине и молчали. Причиной тому - спор.

Их прикомандировали к опергруппе, ведущей контрразведывательное сопровождение проекта “Шишка”. Так-то шифр проекта - “Кедр”, но те, кто был в теме, скоро оставили от кедра шишку. Семантический смысл неофициального переименования прост. Замысел грандиозного проекта адресовал Западу месседж: “Хуй вам!”. Это если в родном монголо-татарском варианте. В исконно славянском же - “Шиш вам!”, оттого и “Шишка”. Начальству тоже понравилось. Во-первых, двойная зашифровка приветствуется. Ведь в оперативном обиходе звучит “народный” вариант. В документах же везде упоминается официальный. Так противника и запутывают.

Друзей-контрразведчиков приставили к ведущему разработчику в проекте “Шишка”. Айтишник. Гений. Странный. Как все айтишники, не от мира сего, и это несмотря на то, что женат. Был. Красавица-жена, журналистка, погибла при странных обстоятельствах. Выбросилась с балкона. Действительно красивая. Даже расколотая голова сохранила красоту лица. Воробьев и Синицын были на месте происшествия. Примчались туда, едва технари позвонили, что в квартире их подопечного что-то происходит.

Неприметно покозыряв удостоверениями ребятам из полиции, контрразведчики умело взяли под свой контроль все происходящее. С версией “Смерть от падения с высоты в результате неосторожности”, московские полицейские легко согласились. Для контрразведки причины произошедшего оставались тайной. Разговор айтишника с женой происходил на балконе, не оборудованном прослушкой. Технари огребли за это и исправили ошибку, но уже никчему. Подопечный не говорил сам с собой, оставшись один. Агенту, подведенному к нему, айтишник тоже ничего не рассказал. Молчал. Оставались только догадки.

Английский отдел контрразведки сориентировал опергруппу сопровождения проекта о подходах поднадзорного им британца к участникам проекта. Бизнесмен из Лондона. Без малого сорокалетний. Прекрасный русский язык. Масса связей в Москве. Завсегдатай ночных клубов и спортивных состязаний. Мастер покера. Любитель женщин. По обыкновению, объекту разработки присвоили кличку - “Ловелас”. В арендуемых англичанином апартаментах побывали, казалось, все столичные красавицы. Технари, контролирующие место проживания “Ловеласа”, передавали только отчеты о посещениях и пустых разговорах. Оперативники требовали видеозаписи, выдумывая все более серьезные основания, но бабы-контролерши, видно из вредности, говорили, что пришлют видео, если будет что-то по теме. Сами-то, наверное, сидят у мониторов, как в кинозале с порнофильмом.

Все контакты “Ловеласа” проверяли, кто есть кто. Проверили и Кристину, но она носила девичью фамилию, и не сразу поняли, кто она.  Так что по целому ряду причин в английском отделе контрразведки не сразу поняли, что англичанин установил контакт с женой ведущего разработчика в проекте “Кедр”.

Опергруппа сопровождения проекта тоже прозевала контакт. Первое время за поднадзорным айтишником и его женой выставили наружное наблюдение - “наружку”, но, как водится, сняли наблюдение через месяц, чтобы не гонять зря сотрудников пешком и на машинах. Потому контакты жены айтишника с англичанином не отфиксировали, не знали об их встречах и романе.

В практике “наружки” с еще незапамятных филерских времен принято давать рабочие клички. Как правило, за основу берут какие-либо внешние особенности - фигуру, походку, цвет волос и в этом духе. Айтишника нарекли “Карлсоном” за полноватую фигуру, выступающий животик и крупную задницу. Жену айтишника назвали Пэппи, имея ввиду ту самую Пэппи Длинный Чулок. Одежда “унисекс”, резкие движения и стремительная размашистая походка.

Разведчики наружного наблюдения славятся оригинальностью ума. В этом есть некий исходный диссонанс. При незамысловатости задач - ходи себе по улицам, следи за подконтрольным человеком - сотрудники “семерки”, как называют их службу по номеру, изощренно изобретательны. Буквально, “Голь на выдумки хитра”. При том, вкалывают, как лошади, и год службы у них идет за полтора.

Ребята из английского отдела с полным на то основанием запросили от технарей видеозаписи и, просмотрев не без интереса, передали коллегам из опергруппы. Так видеозапись встреч жены айтишника с английским бизнесменом попала к друзьям-контрразведчикам. Подполковник Воробьев и майор Синицын прокручивали запись кадр за кадром. Такое вытворяли англичанин с журналисткой!

Невольно отвлекаясь на изображение, контрразведчики вслушивались в разговоры любовников. Говорили, в основном, по-русски. Ничего. Ни слова об айтишнике, Игоре, “Карлсоне”, как окрестила его “наружка”. Ни одного захода на то, чем занят муж Кристины. Только любовное воркование. Только секс. Много секса! Англичанин не брезговал женщиной даже в ее критические дни. Оба перепачкались в крови. Кристина орала, как кошка.

Брезгливо морщась, друзья хотели, было, уже перемотать запись до сцен более приличных, но… Что это?

При техническом оборудовании жилых помещений, выполняя обоснованную волю заказчика, устанавливают микрофоны и видеокамеры везде, где может произойти разговор или совершиться действие. Например, в прихожей, в коридоре, на балконе, куда выходят покурить. В случае с Игорем, заказчики просчитались и теперь ругали себя. Коллеги из английского отдела были более обстоятельными и заказали под установку техники все необходимые места. В том числе, ванную комнату. В пентхаусе она была роскошной.

Тщательно вымывшись под душем и смыв с себя кровь, Кристина отыскала в мусорной корзине окровавленный презерватив и сделала затем странное.

-   Ты это видел?, - бросил Воробьев напарнику, возвращая видеозапись к началу интересного сюжета.

Их больше не влекло просматривать эротическое видео моющейся в душе красивой женщины. Вот только что контрразведчики брезгливо морщились, осуждая англичанина за извращенный секс с истекающей кровью менструации женщиной. Сейчас, неуловимо преобразившись, они хотели бы быть глазами рядом с пальцами Кристины, внутри использованного презерватива, в глубине шейки матки, чтобы внимательно рассмотреть субстанцию, размазанную по стенке. Они хотели убедиться, что это сперма, перемешанная с менструальной кровью, а значит, Кристина задумала забеременеть от англичанина. Дело обретало особый оборот.

Таковы профессионалы. Напрасно госбезопасность обвиняется либеральным обывателем, дескать, роются в грязном белье. Какое это имеет значение, когда на кону важная задача обеспечения безопасности Родины? Ничего личного! Только работа! Разрезанная брюшная полость пациента на операционном столе и вскрытая паталогоанатомом брюшина трупа одинаково смердят. Хирурги же просто работают и сохраняют жизни людям. Грязь профессии имеет значение для либерального обывателя, но не для профессионалов. Да и кому нужны контрразведчики, падающие в обморок при виде мертвеца или менструальной крови? Подполковник Воробьев и майор Синицын были профессионалами.

-       “Пэппи” задумала забеременеть от “Ловеласа”?, - откликнулся Синицын на реплику друга, и показалось, хоть и в прошедшем времени, но как если бы женщина была жива.

-     Надо бы увидеть заключение о смерти, - планировал мероприятия Воробьев. - “Пэппи” могла быть беременной. Мы тогда намеренно спустили освидетельствование на тормозах. Понадобится эксгумация.

-  Негласная?, - уточнил Синицын, хотя знал ответ, и Воробьев кивнул, подтверждая решение.

-     Узнай у ребят, у кого на связи есть агент из таких медиков, - продолжал Воробьев, имея в виду коллег из родного Московского управления, в котором схвачено действительно все, и можно решить любой вопрос.

-        Думаешь, “Пэппи” призналась “Карлсону” или он ее поймал?, - перешел к версиям Синицын.

-        Не имеет значения! Измена и беременность - вот причина смерти “Пэппи”, - рассуждал Воробьев. - Важно другое. Сама или “Карлсон”?

Синицын кивнул, понимая. Задача перед ними стоит простая. Пока “Карлсон” играет важную роль в проекте “Кедр”, он под государственной защитой от всех возможных угроз. Официально же он защищается от подходов иностранных разведок, что, собственно, на лицо в лице англичанина Ричарда. Получается, что контрразведка проглядела такой подход. Подозреваемый в причастности к МИ-6 англичанин, именуемый “Ловелас”, вступил в контакт с женой айтишника, влюбил ее в себя, а дальше… Либо вербовка “Пэппи” англичанином уже состоялась, либо еще нет. Вербовка могла стать для “Пэппи” поводом для самоубийства. Призналась она мужу или нет? Облегченная оперативная версия сводится к обычной супружеской измене, возможной беременности от “Ловеласа”. Призналась ли в этом “Пэппи” мужу? Знает ли “Карлсон”, с кем ему изменила жена и от кого она, возможно, беременна?

Англичанином нужно заниматься вплотную. К айтишнику нужно подвести агента. Хорошего агента. Еще в пору работы “наружки” за “Карлсоном” были замечены регулярные появления его на обычной автомойке. Ничего необычного. Заехал, дождался, пока помоют его машину, и уехал. Тогда по автомойке провели установку - отправили сотрудников “семерки” узнать, что и как. Ничего необычного. Три молодых женщины моют машины. Старик-пенсионер продает кофе и выпечку ожидающим клиентам. Кстати, клиенты у автомойки есть, хотя она на пустыре в промзоне. Видимо, по дороге через пустырь водители сокращают свой путь, избегая пробок.

Когда наружку за “Карлсоном” сняли, его машину оборудовали датчиком и теперь следили за его перемещениями по трекингу. Из дома на работу. С работы домой. Раз в неделю Карлсон проезжает пустырь насквозь и заезжает на автомойку. Ничего необычного.

После смерти жены айтишника, не почувствовав должным чутьем ничего такого, что должно было бы насторожить, наружное наблюдение за “Карлсоном” не возобновили. Лишь оборудовали техникой балкон в квартире. С опозданием и бестолку. А дальше события развивались стремительно и заставили действовать активно.

На следующий день после обнаружения связи англичанина с женой айтишника “Карлсон” позвонил “Ловеласу”, и они договорились о встрече, назначив ее в кафе на автозаправке. Оказалось, что англичанин неделями раньше звонил своей любовнице, которая, естественно, не отвечала, будучи мертвой, а затем позвонил “Карлсону”, и тот на интерес “Ловеласа” к “Пэппи” ответил, что его жена ушла. Все эти звонки прозевали. Технари добросовестно зафиксировали и прислали сводки оперативникам, но среди бумаг важная информация затерялась. Та самая сотрудница, у которой то, голова болит, то “эти дни”, снова забыла по телефону оповестить о входящем телефонном звонке подопечному контрразведки “Карлсону”.

Теперь же Воробьеву и Синицину нужно было хоть как-то выправить ситуацию. К встрече с англичанина с айтишником подготовились. Силами бригады наружного наблюдения. Рассадили по краям зала кафе трех сотрудников. У каждого в руках были барсетки с видеокамерами.

“Ловелас” и “Карлсон” встретились. Первым приехал айтишник. Он заметно нервничал. Его поведение сразу показалось странным. Сначала он достал из кармана брюк пакетик сахара. Обычный продолговатый бумажный пакетик, какие подают в фастфудах. Затем он положил пакетик на стол, повертел, перекладывая, и снова убрал в карман.

Приехал “Ловелас”. К столику подошла официантка и принесла заказ. Два кофе “американо”. На столик она поставила довольно громоздкую салфетницу. Не такую, как на других столиках. Официантку уговорили довольно легко. Теперь разговор англичанина и айтишника слышали через вмонтированную в салфетницу технику и записывали.

-   Рад  вас видеть, Игорь!, - притворно жизнерадостно вел разговор англичанин. - Как вы поживаете?

Игорь пожал плечами. Он улыбался, но в улыбке не было приветливости. Игорь улыбался своим мыслям. Перед ним сидел человек, который соблазнил его жену, и финалом этой нелепой измены стала смерть. Смерть - это навсегда. Что-то необратимое и невосполнимое одновременно. Кристину не вернуть и не заменить никем. Только неостановимая лента воспоминаний. Разговор на балконе. Слезы Кристины. Она подошла к балконному ограждению. Помолчала и… пропала. Игорь не видел самого момента, когда Кристина перегнулась через перила и перевалилась через них. Была рядом - и нет. Пустота. Преодолевая сопротивление мысли о том, что произошло, он подошел к перилам и глянул вниз. Кристина лежала на асфальте и показалась маленькой Дюймовочкой с высоты двенадцатого этажа. Все еще не веря в случившееся и испытывая захватывающую дух невероятную надежду, он сбежал по лестнице вниз. Бежал долго, неуклюже, задыхаясь. Увидел Кристину вблизи. Не отворачиваясь смотрел на нее, не подходя ближе, словно с близкого расстояния стала бы очевидной смерть. Безмятежное, без гримасы боли лицо Кристины. Открытые в ночное небо глаза и свет фонарей, отражающийся в зрачках. Распахнутый халатик и кровь между ног.

Игорь не слышал, что ему говорил Ричард. Он кивнул словам, взял чашку кофе и отпил. Ричард встал из-за столика.

-    Пойду вымою руки!, - и ушел в направлении туалетной комнаты.

Проводив его взглядом, Игорь достал из кармана пакетик сахара, надломил его и высыпал содержимое в чашку Ричарда. Мышьяк. Найти его оказалось не трудно. Через Интернет. Немного нервничал, забирая сверток из названного неизвестным продавцом тайника.

Сотрудники “наружки” запаниковали. К такому повороту они не были готовы. Старший группы написал смс заказчикам. Подполковник Воробьев прочел: “Карлсон хочет отравить Ловеласа. Мешать?”. “Да!”, - ответил Воробьев.

-    По коням!, - скомандовал он Синицыну, и они поспешили из кабинета в Кисельном переулке к машине Синицына.

События развивались по неожиданному сценарию.

Старший группы потер ухо пальцами правой руки, подавая сигнал двум напарникам к началу активных действий по обстоятельствам. Он поднялся, включил походку и движения пьяного, направляясь к “Карлсону”. В этот момент к столику стремительно вернулся “Ловелас”, сел и залпом выпил свой кофе. “Карлсон” нервно хохотнул, поднялся и, не прощаясь, направился на выход. “Ловелас” недоуменно проводил его взглядом, встал и тоже пошел к выходу. Старший группы выключил “пьяную” походку, почесал затылок, и все трое, один за другим из здания автозаправки. Вослед им посмотрела официантка, не успевшая получить деньги с тех двоих, на чей столик она поставила странную салфетницу, которую ей вручил один из троицы. Девушке хватило ума не окрикнуть уходящих. Более того, салфетницу она забрала, унесла в подсобку и спрятала в пакет со своими вещами. Умная девушка!

Снаружи  автозаправки события развивались также стремительно. Сев в свой фиолетовый китайский автомобиль, стремительно отъехал “Карлсон”. Минутой позже, дав ему удалиться, следом поехал “Ловелас” на своем “Гранд Чероки”. Трое сотрудников “наружки” сели в служебные “Жигули” и тоже отправились во след. За ними последовала еще одна бригада, и тоже на “Жигулях”, привычно запуская “карусель”.

Несколькими минутами спустя, в здание автозаправки вошли приехавшие Воробьев и Синицын. Они готовились увидеть другое и не позаботились о ролевой маскировке. Официантка без труда распознала, кто есть кто. Она поймала их глазным контактом и дождалась, пока двое подойдут к ней.

-        Тут…, - начал, подбирая легенду, Воробьев.

-  Один полный, похож на Карлсона, другой красавчик, Джеймс Бонд, - перебила девушка. - Заказали кофе. Ушли по очереди. Уехали. Ваши трое уехали следом за ними. Оставили кое-что. Сейчас принесу.

Воробьев машинально кивнул и переглянулся с Синицыным. Девушка вернулась и протянула Воробьеву пластиковый пакет. Тот заглянул внутрь. Салфетница. Определенно, камуфляж технического устройства, оставленный “наружкой”.

-       Спасибо!, - и Воробьев пристально посмотрел в глаза девушке, на что та, не смутившись, выдержала взгляд. - Прошу вас хранить молчание! Дело государственной важности!

Девушка кивнула. Оба контрразведчика одновременно подумали об одном. Случай свел их с женщиной, которую каждый из них взял бы в жены. Словно прочитав мысли мужчин, девушка незаметно завела за спину руку, пряча кольцо на безымянном пальце. Она была замужем.

Подполковник Воробьев и майор Синицын вернулись в машину. Синицын сел за руль. Воробьев занял место справа и достал планшет. С виду обычный. Включил. Карта города. Две точки, красная и синяя, еле заметно перемещались на экране, таща за собой две линии этих же цветов. Линии пролегали рядом, сливались. Трекинг автомобилей “Карлсона” и “Ловеласа” показывал, что они едут по одному маршруту, одной дорогой. Первым едет “Карлсон”, за ним “Ловелас”. Примерно в двухстах метрах. Где-то там две машины “наружки” меняют друг друга в “карусели”.

На экране появилась стрелка положения машины контрразведчиков. Воробьев закрепил планшет в штатив на лобовом стекле, чтобы было видно Синицыну.

-    Поезжай за ними!, - скомандовал Воробьев.

Синицын хмыкнул, оберегая свою независимость, и выехал с автозаправки. Красная точка трекинга остановилась. “Карлсон” подъехал к какому-то строению. Синяя точка тоже остановилась на удалении от красной. Больше движения не было.

Синицын чертыхнулся. Машина въехала в обычную для Москвы вечернюю пробку. Благо, точки трекинга замерли на планшете. В конце концов, где-то рядом с подконтрольными две бригады наружки, а может, и больше.

Через пятнадцать минут после остановки красная точка продолжила движение. Синяя тоже, но остановилась у той же постройки. Разрыв между точками увеличивался. Через пять минут синяя точка неожиданно погасла. Англичанин нашел датчик и отключил?

Выбраться из пробки удалось лишь через час. Красная точка трекинга “Карлсона” показала, что тот приехал к себе домой. Через диспетчера связались со старшим бригады “наружки”. Тот сказал, что “Ловеласа” они потеряли и решили вести “Карлсона”. Воробьев и Синицын проехали по маршруту трекинга и оказались у автомойки, закрытой по окончании рабочего дня. Обошли. Нашли старый “Москвич-универсал”. Закрытый. Решили приехать на автомойку на следующий день с утра, чтобы узнать, что здесь произошло, и куда делся англичанин.

Подполковник Воробьев и майор Синицын побывали на автомойке второй раз и сейчас ехали туда в третий. Спор возник из-за предложения Синицына завербовать кого-нибудь из автомойщиц, на худой конец, буфетчика. Раз “Карлсон” там регулярно бывает, нужно попробовать разрабатывать его через приобретенного на автомойке агента.

Воробьев возражал. После того, что с ними каждым проделали две автомойщицы, им не следовало бы появляться на автомойке вообще. В правилах контрразведки категорический запрет на секс с агентами. Не как приказ, а как правило профессии. Работы не будет, если сложатся иные, нежели базовые отношения. Вот почему Воробьев был против вербовки женщин, которые фактически трахнули двух сотрудников контрразведки. Достаточно будет отправить туда бригаду технарей, они нашпигуют автомойку микрофонами и видеокамерами, и тогда можно будет слышать и видеть подопечного айтишника всякий раз, когда он заезжает помыть машину. Синицын настаивал, что только агент сможет разговорить “Карлсона”, значит, нужно вербовать. Воробьев едко бросил, что Синицыну просто понравился секс с дерзкой автомойщицей и он уже мечтает трахать завербованную автомойщицу на каждой явке. Потому они ехали и молчали. Ехали же подполковник Воробьев и майор Синицын по маршруту, оставленному англичанином после того, как синяя линия трекинга вновь появилась на планшете. “Ловелас” второй раз приезжал на автомойку. Да что же это за автомойка такая?

Сергей Русаков.

16 июля 2018 года.

Вагон метро.