"Шиномонтаж души" (фантастический рассказ)

“Шиномонтаж души”

(фантастический рассказ)

Легкой грусти мелодия вальса “Осенний сон” убаюкала Липунова. Ему даже стало что-то сниться. Светлое, радостное, кажется, из детства. Только детство закончилось в далеком прошлом, и сон сейчас совсем некстати. Липунов за рулем и едет по Калужскому шоссе в Москву. Едет на приличной скорости.

Липунов подумал, то ли во сне, то ли, просыпаясь, что, наверное, вот так же, как он сейчас, не может проснуться, так однажды человек в безуспешной попытке проснуться так и не проснется.

Мысль о смерти автоматически добавила адреналинов в кровь, Липунов сделал еще одну попытку и, наконец, проснулся.

Вовремя! Поток машин перед Липуновым стал уплотняться, собираясь в обычную для этого места пробку. Липунов несся на всех парах и, проснись он позже, врезался бы в рейсовый автобус.

Липунов ударил по тормозам. Машину понесло по гололеду и закружило. Под завершающие аккорды вальса. Это было красиво. Остатки прерванного сна не давали оценить опасность происходящего, и все же, окончательно приходя в себя, в должный момент Липунов отпустил педаль тормоза и нажал на газ. Машина рванула вперед, избежав столкновения с автобусом, умудрилась, не задев, втиснуться между двумя бетонными блоками и выехала на строительную площадку дорожных работ. Липунов снова затормозил и, наконец, остановил машину, едва не рухнув в ней в глубокий котлован строящегося тоннеля дорожной развязки.

Вот тут-то Липунова настиг “девятый вал” адреналинов осознанной смертельной опасности. Сердце бешено колотилось в ритме тахикардии. Перед глазами поплыли круги. Заломило поясницу от усердия надпочечников. Мышцы заныли болью, хотя не трудились, а лишь готовились действовать. Придется сидеть и ждать, пока отпустит.

Липунов огляделся по сторонам. Стройка. К нему направлялся рабочий в спецовке и оранжевой каске. По солидной походке - бригадир или даже прораб. Конечно! На его участок заехала посторонняя машина. Чуть не свалилась в котлован. Непорядок! Поди, думает, что пьяный за рулем.

Прораб подошел к машине и постучал согнутым пальцем в боковое водительское стекло. Упреждая ожидаемые вопросы, Липунов опустил стекло, чтобы объясниться.

-              Прошу прощения! Занесло! Снесло с трассы! Сейчас уеду! Только в себя приду и уеду! Пару минут!

Прораб заметно потянул воздух носом и, не обнаружив паров алкоголя, резюмировал свои мысли.

-              Резину пора менять! Гололед же! Давай, поезжай!, - и махнул рукой в сторону шоссе, отходя от машины.

Получилось так, что “Поезжай!” Липунов понял, как “Поезжай менять колеса!”. Шиномонаж! Надо менять колеса! Зима же скоро! В голове Липунова забились мысли. Он еще не был готов признаться себе, что мысли о замене резины вызваны вот только что благополучно завершившейся по-настоящему смертельно опасной ситуации, и скорее всего, как только адреналины выветрятся, он снова вернется к своей позиции.

Да! У Липунова была позиция по поводу сезонной смены шин на машине. У него на многое была своя позиция. С точки зрения дорог, в Москве не бывает зимы. На дорогах всегда голый асфальт. Так зачем же на зимнее время, в котором нет зимних дорог, ставить на машину резину с шипами? Липунов и не ставил. Лишь однажды купил всесезонную резину, ту, которую водители прозвали “липучкой”. На всесезонной резине он отъездил уже два сезона и начинал третий. Правда, резина, кажется, изрядно поизносилась и, похоже, “липучка” перестала липнуть к дороге.

Надо менять резину! Посчитав аварийную ситуацию, в которую попал и из которой чудом вышел без ущерба, знаком, Липунов все же решился поменять резину. На новую всесезонную “липучку”.

Свернул с шоссе в нужном месте, проехал задворками промзоны и оказался на авторынке, где кипела сезонная страда - у распахнутых мастерских шиномонтажа выстроились очереди автомобилей на замену летней резины зимней.

Липунов решил не тратить время в очереди, а просто купить себе комплект новой резины и возить его в багажнике до первого удобного случая встретить по пути шиномонтажную мастерскую без очередей. Липунов так и сделал.

Попасть на авторынок оказалось проще, чем выбраться из него, чтобы въехать в Москву. Заблудившись, что часто бывает, если верить навигатору, Липунов очутился в совсем незнакомом месте, сотканном из поворотов, перекрестков и тупиков, что твой лабиринт. Неожиданно на его пути в конце очередного тупика замаячила вывеска “Шиномонтаж”. Под ней зияли распахнутые ворота гаража.

В Липунове столкнулись два решения: первое - раз уж оказался возле мастерской шиномонтажа, поменять старую резину на новую и второе - не доверять безобидности мастерской в промзоне, развернуться и уехать. Он начал разворачиваться, не вписался в узкий проезд, устал маневрировать туда-сюда и, плюнув, подъехал к мастерской.

На шум машины из гаража вышел старик. Высокий, худой, жилистый, с неприветливым лицом, как у Петра Мамонова. Замасленный черный комбинезон и потерявший цвет свитер были ему слишком просторны, сидели мешком. Старик сощурил глаза на тусклое осеннее солнце и в упор разглядывал машину и Липунова за рулем. Кивком головы старик спросил: “Чего надо?”. В ответ Липунов так пожал плечами, что это означало: “Что спрашиваешь? Резину поменять, конечно!”. Старик повел головой в сторону, показывая: “Заезжай!”, и Липунов потихоньку заехал в гараж, стараясь не свалиться в смотровую яму.

Обычный гараж. Правда, побольше, чем обычные. Повыше, пошире, подлиннее вглубь. В глубине, кажется, еще одна комнатка, выглядывающая в гараж внутренним окошком, закрытым занавесками, через которые пробивался свет.

Липунов вышел из машины, открыл багажник и собирался уже достать новые всесезонные шины, как рядом оказался шиномонтажник. Он остановил Липунова, отводя его от машины предплечьем.

-              Я сам! Подождите в комнате отдыха!, - и снова мотнул головой в сторону, показывая на дверь рядом со светящимся внутренним окошком.

Липунов услышал голос шиномонтажника. С хрипотцой и даже скрипом, чем старик обнаружил еще больше сходства с Петром Мамоновым.

Липунов двинулся к двери и обернулся перед ней, чтобы подтвердить, туда ли идет. Шиномонтажник кивнул: “Туда!”. Немногословность обращала на себя внимание. Липунов потянул на себя дверь и открыл…

Комната отдыха вполне соответствовал ожиданиям. Место отдыха от работы. Топчан, обитый дермантином. Стол под внутренним окном. Два стула - один приставлен к столу лицом к окну, другой боком к столу и против света. Шкаф, видимо с одеждой для переодевания. На столе электрический чайник, две фарфоровых кружки разного калибра, банка растворимого кофе, коробочка чая в пакетиках, открытая коробка кускового сахара, надорванная пачка печенья.

Только три вещи выбивались из ожидаемого: на столе закрытый ноутбук с эмблемой надкушенного яблока на крышке, книги на полках за стеклом еще одного шкафа и электрогитара времен рок-н-ролла, что проложило еще одну дорожку сходства старика с Петром Мамоновым.

-              Согрейте чайник! Пейте кофе или чай!, - донеслись из гаража слова шиномонтажника.

Липунов принял предложение. Согрел чайник, выбрал кружку размером поменьше, насыпал в нее ложку кофе, бросил два куска сахара и залил кипятком. Несмотря на простоту обстановки, в комнате отдыха было довольно уютно. Через двадцать минут после выпитого растворимого кофе проявил себя известный среди дальнобойщиков эффект - стало клонить ко сну. Липунов не заметил, как пересел со стула на кушетку, откинулся спиной на стену и уснул. Спящим Липунова и застал шиномонтажник, зайдя в комнат отдыха по завершении замены шин.

Мастер шиномонтажа был корректором, а значит, вступал в дело, если операция пошла не по плану. Работа ему нравилась. По крайней мере, гуманнее работы ликвидаторов. Это они сегодня не справились с задачей, и корректору придется исправлять положение.

Команда ликвидаторов, задачей которых было ликвидировать Липунова, не справилась. Липунов остался жив, что, кстати, всегда ожидается, когда речь заходит о выбранных для ликвидации. В последнее мгновение приложат силу воли и все испортят. То есть, выживут.

Липунов, кстати, оказался вполне приятным стариком “в полном расцвете сил”. Когда управляемые ликвидаторами подсказки навигатора привели Липунова к пункту коррекции, замаскированному под шиномонтажную мастерскую, корректор не почувствовал ни малейшего признака потенциала - обычный человек. Тем опаснее!

В разное время таких людей называли по-разному, но одно в них оставалось основополагающим свойством - они были преждевременными для своего времени. Из-за этого и большой внутренней силы будущее развивалось не так гармонично, как хотелось бы. Избыточные, не ко времени способности помноженные на силу личности. Подобные люди проявляли себя в настоящем такими делами и влияниями, что будущее буквально перекашивало набекрень.

Так, вождь первобытного племени со способностями нынешнего эффективного менеджера с МВА-дипломом просто-на-просто поломает гармонию долгого медленного развития родоплеменного уклада неандертальцев.

В один из периодов истории человечества избыточного потенциала Аристотель так вел своего воспитанника Александра Македонского путем покорения мира и насаждения образованной цивилизации, что его пришлось ликвидировать - отравить. В общем, ликвидаторы востребованы во всех временах и эпохах. В какое бы прошлое их ни забрасывали, всегда найдутся преждевременные люди - объекты “Тэта”, как когда-то назвали их греческой буквой. Схожесть звучания изменила название до “Титанов”, что как нельзя точно передавало суть - необычайно сильные. Настолько сильные, что ликвидаторы не всегда справляются с задачей ликвидации некоторых титанов.

Аристотеля пришлось добивать вручную. Юлия Цезаря тоже долго не могли убить. Про живучесть Распутина остались легенды. Вот почему альтернативой ликвидации сделали коррекцию. Титан после корректировки слабел, и выглядело это как умопомешательство. Угроза будущему устранялась вполне гуманным способом.

Липунов спал. Крепко. Конечно, не от кофе и эффекта двадцатой минуты, от которого засыпают за рулем дальнобойщики. В воде чайника растворен препарат. Надежный. Пробуждение возможно лишь от действия другого препарата, работающего как антидот. Замаскирован препарат под назальную аэрозоль - лекарство от насморка. Когда коррекция будет завершена, корректор впрыснет антидот в нос Липунову, и тот проснется. Если антидота не применить, состояние его автоматически приведет к ликвидации - Липунов умрет. Корректор старался обойтись без смертей и гордился этим как чертой профессионализма. Смертей у корректора пока не было.

Следуя регламенту, корректор запросил подробные данные на Липунова. Они имелись в центре управления в этом времени. Титанов отслеживают по последствиям их влияния на будущее, а затем отправляют посылку с данными и заданием в прошлое, чтобы находящиеся в этом времени бригады ликвидировали или откорректировали титана, и тогда в будущем времени изменится течение событий и положение дел. Так это работает.

Иногда информация отправляется в настоящее из промежуточных временных периодов, чтобы выяснить, какой именно титан действовал. Это делают входящие в бригады инспекторы. Бригады разбросаны по временам с интервалом в пять лет. Этого оказалось достаточным, чтобы найти титана и отменить его влияние на будущее.

Корректор сидел за ноутбуком и ждал ответа на свое письмо от инспектора бригады. Письмо вскоре пришло. Занятным человеком оказался этот Липунов.

До выхода на пенсию он служил “в органах”. Карьера, начатая еще в КГБ, после развала страны еще какое-то время стремилась вверх, но новые времена потребовали перешагнуть через себя. Стать как все. Брать взятки, крышевать, прикрывать коррупционную власть, красть казенные деньги. Липунов не перешагнул. Уволился. На работу устраиваться не стал. Жил на пенсию. Пил. Ушла жена, отвернулись дети.

Друзей у него не было, что часто бывает с профессионалами. Оставшиеся в рядах сослуживцы жалели Липунова, пытались устроить его на какую-нибудь работу. В частную охрану или службу безопасности, а то и кадровиком. Липунов соглашался, но долго продержаться у него не получалось.

Уже тогда стали замечать странное. Компании, в которых он работал, конечно же, крышевались эфэсбэшниками. Примерно через полгода в компании начинались неприятности, и это кончалось крахом бизнеса. Крышевание засвечивалось так, что чекистов увольняли и даже сажали.

Методы Липунова были своеобразны. Он продолжал пить. Пил с бывшими коллегами, и напившись, пускал пьяную слезу в духе “За державу обидно!”. Похоже, что именно такие его пьяные речи производили на пьяных контрразведчиков какое-то особое влияние, что в них просыпалось забытое - совесть, присяга, долг, честь. В таком измененном состоянии они совершали невольные ошибки, разрушали отлаженные коррупционные схемы и уже не могли быть эффективными “оборотнями в погонах”.

Однажды Липунова позвали на вечер встречи с ветеранами, посвященный очередной годовщине Конторы. Он пришел уже навеселе, и не дожидаясь, пока до него дойдет очередь тоста, произнес пламенную речь, всплакнул сам и заставил плакать собравшихся. По былым временам, филигранным спецоперациям, неподкупности чекистов и силе Комитета. Тогда и было решено создать ветеранское сообщество с целью возвращения органам госбезопасности былой славы.

Ветераны взялись за дело, их влияние росло. Поначалу было даже модно приглашать ветеранов на торжественные собрания, и выступления ветеранов заметно повышали градус торжественности, придавали действу актуально патриотических дух. Никто не заметил, что наибольшее влияние ветераны оказывали на молодых сотрудников. После торжественной части молодежь подходила к старикам поговорить, посоветоваться, получить полезные практические подсказки. Молодежь оказалась нравственно здоровее своих начальников. Многие молодые сотрудники приобрели среди ветеранов своих менторов, наставников, учителей. Кончилось это… возникновением подполья.

Молодой задор, водимый опытом стариков, проворачивал такие оперативные комбинации, что все это, в конце концов, привело к практически полному очищению органов от скверны.

Опьяненные успехом молодые чекисты, к тому времени занявшие высокие руководящие посты, освобожденные от неисправимой порченной плеяды, замахнулись очистить от коррупции власть и занялись этим с комсомольским задором.

В итоге удалось победить, как казалось, непобедимое. Впервые в мире на карте появилось государство, свободное от коррупции. На всех постах трудились честные, добросовестные, ответственные, бескорыстные чиновники. Люди ликовали. Важный идеал стал достижением человечества.

Никто и предположить не мог, к чему это приведет. Казалось бы, ученые должны были предупредить, но и они, наверное, были опьянены глобальными социальными успехами. Ведь теперь и достойные зарплаты, и бюджеты на исследования стали обыденностью. За получение кандидатской или докторской степени больше не нужно давать взяток. Ученые прозевали важное явление - в социуме нарушилось равновесие, и все посыпалось.

Одна за другой открывались истины, которые, как оказалось, знали те, кто попускал коррупции. Так, старательность честного чиновника не шла ни в какое сравнение с кипучей энергией казнокрада, который, чтобы отпилить от бюджета, был фантастически изобретателен в реализации все более смелых проектов. Оказалось, что страна жила и крепла воровской предприимчивостью чиновников. Казалось бы, все несложно вернуть на круги своя, но люди утратили коррупционные мотивы. Странно звучит!

Страна постепенно слабела, сдавала свои позиции в хозяйствовании и на международной арене. Акулы капитализма злорадно потирали руки, дразнились тем, что узаконили взятки и декриминализировали коррупционные преступления.

Ситуация была признана критической, и тогда решением на высшем уровне было допущено вмешательство в ход истории путем внесения изменений в прошлое. Спецоперация началась. Судьба Липунова была решена. Он будет ликвидирован в прошлом или будет подвергнут коррекции.

Корректор задумался. Как профессионал он выбрал наилучший способ коррекции. Как человек… Он жил во времени, когда коррупция вызывала искреннее омерзение и неприятие. Жена корректора помоталась по инстанциям в надежде получить право на бесплатную медицинскую операцию. От нее, не стесняясь, ждали взяток, и не одной. Корректор был принципиально против. Время было упущено, и его жена умерла. Хотя семья была необходима лишь для легенды, корректор успел привыкнуть к близкому человеку, сроднился. Корректор тогда запил, и избежать откомандирования обратно в будущее ему удалось с трудом. Так что, его подопечный вызывал у корректора симпатию.

Корректор принял смелое решение и поднял глаза на спящего Липунова. Тот сидел с открытыми глазами и улыбался. 

-              Ну, что ж! Кажется, мне пора!, - поднялся с топчана Липунов, и двинулся на выход.

-              Подождите! Нам нужно поговорить!, - встал из-за стола корректор.

На профессионализм помножилось новое обстоятельство. На Липунова не действовало снотворное вещество. Значит, потенциал Липунова выше предполагаемого. Неизвестно, насколько успешными будут попытки коррекции. Это опасно для будущего. И кажется, в корректоре профессионал победил человека.

Липунов остановился у двери, полуобернувшись к шиномонтажнику. Судя по часам, он и так уже изрядно задержался, меняя резину, а опаздывать не хотел. Сегодня его пригласили на вечер встречи ветеранов госбезопасности. Липунов должен был увидеться со знакомыми и незнакомыми товарищами по оружию, услышать, что он не одинок в своей боли души за Родину и Контору, что есть еще, остались чистые руками, холодные головой и горячие сердцем. Липунов хотел поговорить до застолья, пока все только собираются, чтобы не напиться и не нести потом всякую околесицу.

-              Подождите! Это важный разговор!, - еще раз остановил Липунова корректор, у него уже был план действий.

Липунов кивнул, вернулся от двери и снова сел на кушетку. Шиномонтажник сел на стул спиной к внутреннему окну и лицом к гостю. Липунов приготовился слушать, как умеют слушать опытные оперативники.

-              Я расскажу вам свою историю и попрошу совета!, - начал шиномонтажник, и Липунов согласно кивнул.

Это была специально выдуманная и искусно поданная история музыканта, когда-то успешного, известного, ныне прозябающего почти в нищете. Все, что осталось от прежнего благополучия - этот гараж, который дает и крышу над головой, и заработать на хлеб шиномонтажем.

Однажды в шиномонтажную мастерскую заехал парень на дорогом черном джипе “Гелендваген”. Мастер быстро заклеил пробитое колесо и предвкушал, что дорогой автомобиль сулит щедрого хозяина, но парень ничего не заплатил и собирался уже уехать, пренебрегая возмущением мастера. В бессильном гневе шиномонтажник догнал машину и нацарапал на двери багажника слово их трех букв. Кажется, парень не заметил этого и видел лишь неуклюже бегущего за машиной старика.

На следующий день приехал наряд полиции на “уазике”. Шиномонтажника избили резиновыми дубинками, затолкали в отсек для задержанных и повезли. В отделении полиции, куда доставили мастера, его ждал тот самый молодой парень. Он не скупился на оскорбления, требовал признаться, что это шиномонтажник нацарапал на его машине ругательство. Ничего не добился и ударил. Ногой. В живот. Сшибая с ног.

Когда парень уехал, старика заперли в камеру для временно задержанных, в “обезьянник” и продержали там ночь. Из разговоров полицейских мастер узнал, что молодой парень - капитан ФСБ и сынок какого-то генерала.

К этому моменту рассказа Липунов преобразился. Вытянулся, выпрямился в спине, уставился в одну точку, сощурив глаза. Он покачивался и тихо мычал, сжимая кулаки.

После рассказа о своих мытарствах, шиномонтажник заплакал и этим вывел из оцепенения Липунова. Размазывая по впалым щекам слезы, корректор достал из под стола початую бутылку водки, налил в чайную кружку и выпил. Посидел, приходя в себя и успокаиваясь. Липунов налил себе в другую кружку и тоже выпил.

Они пили весь день. Липунов рассказывал о своей жизни, клял предателей присяги, горячился, грозил в пространство кулаком и плакал. Корректор сначала рассказывал выдуманное, потом сбился, рассказал о смерти жены и тоже плакал.

Липунов признался в своей мечте - создать в ФСБ подполье, которое вычистит коррупционную скверну в органах госбезопасности, и начнется новая эра честных властей и процветания общества. Корректор, уже изрядно пьяный, раскрыл тайну своей миссии и то, как хорошо будет в будущем, откуда он направлен в этот гараж.

Они говорили, пили, почти не закусывая, пели песни под гитару, снятую со стены. Потом Липунов ушел спать в свою машину, а корректор уснул на топчане. Он решил свою задачу. Липунов не попал на встречу ветеранов госбезопасности, не произнес свою пламенную речь, не было образовано сообщество за восстановление традиций и славы чекистов. Коррупция продолжила свое шествие по стране и планете.

Засыпая, корректор поймал себя на мысли, что завидует Липунову с его утопической идеей честного управления страной. Там, в будущем, многие с ностальгической тоской вспоминали гармонию общества прошлого, в котором клан энергичных дельцов с искренней заботой о своих личных выгодах творил прогресс, чтобы отпиливать от колоссальных бюджетов. Народу перепадал побочный эффект казнокрадства, и этого хватало. Ну, воруют и воруют! В конце концов, у каждого была светлая мечта стать одним из воров, сделать карьеру государственного чиновника.

Может, честное правление все же лучше? Даже если оно уступает другим странам, в которых удалось сохранить коррупцию. Может, потому и отправляют бригады в прошлое, чтобы коррупционная элита возродилась? И корректор, пусть и невольно, но участвует в этом?

Если бы корректор не был так пьян, он бы придумал, как поступить с Липуновым, как спасти будущее, но корректор просто уснул, запутавшись в паутине мыслей.

Утром следующего дня Липунов уехал. Направился на дачу, где, скорее всего, продолжил бы пить в старой бане, а пока Липунов уверенно вел машину. От хмеля не осталось и следа. Новые всесезонные липучки шуршали непривычно слуху.

Липунов включил радио. Вальс “Осенний сон”. Это вызвало воспоминания и улыбку. Незаметно его стало клонить в сон. Липунов уснул. Ему снилась встреча с ветеранами, на которую он не попал. Липунов говорил что-то, поднявшись за столом банкета. Говорил что-то важное и правильное. Возникло чувство перемен к лучшему. В одном из ветеранов за столом Липунов признал своего нового знакомого - шиномонтажника, похожего на Петра Мамонова. “Вот оно что! Оказывается и он наш!” На душе потеплело, как от предчувствия чего-то хорошего, какого-то освобождения.

На мгновение в светлый сон ворвался дневной свет. Липунов краем сознания зафиксировал, что догоняет рейсовый автобус. В этом месте всегда собирается пробка. Строительство дорожной развязки.

С легкой досадой, что пришлось отвлечься от сна, Липунов крутанул руль вправо. Новая резина не подвела. Автомобиль удачно вписался меж бетонных блоков, ограждающих строительную площадку. Липунов закрыл глаза, чтобы вернуться в сон. Вернуться удалось, и сон длился долго. После встречи ветеранов госбезопасности старики объединились целью повлиять на молодое поколение чекистов. Шаг за шагом такое влияние крепло. В органах госбезопасности сложилось подполье, и оно стало истреблять “оборотней в погонах”. Обновленная ФСБ широким фронтом двинулась в наступление на коррупцию в органах власти, и коррупция была побеждена. Наступило время честного правления.

Липунов был доволен прожитой жизнью - она прошла не зря и была посвящена великому делу. Липунов, уже довольно старый в своем сне, похвалил себя, что не изменил своей позиции, своим принципам. “Нельзя предавать идею! Это резину на колесах можно менять по сезону, а вере в светлое будущее нужно оставаться верным!”.

Какая длинная жизнь может присниться за время падения машины в котлован тоннеля новой дорожной развязки! Тот же самый, только с другой стороны Калужского шоссе.

Корректор все еще не мог оправиться от вчерашней выпивки. Даже подумывал опохмелиться. Из головы не выходил разговор с Липуновым. Как он там?

Словно отвечая на вопрос, пришло сообщение от ликвидаторов. Получено распоряжение о повторной ликвидации Липунова. Распоряжение исполнено…

Корректор сел на топчан. Тот, казалось, еще хранил тепло Липунова. Что делать? Корректор налил водки и выпил. Помянул? Что-то произошло. Почему все-таки ликвидация? Корректору не доверяют? Что не так с этим Липуновым?

Корректор наполнился решимостью. Он найдет тех, кто должен был услышать призыв Липунова на встрече ветеранов. Он передаст им его слова. Липунов называл фамилии и корректор их запомнил.

Корректор собрался и вышел из гаража. В момент, когда он запирал ворота на замок, за его спиной взревел мотор, и серая “Нива” с короткого разгона припечатала корректора к воротам, ломая кости и разрывая ткани. Машина отъехала назад. Корректор осел вниз. Из машины вышел мужчина, достал из кармана флакончик спрея от насморка, впрыснул в ноздри лежащего корректора, вернулся на место, и машина уехала.

По цепочке необычных для этого времени операций в будущее была отправлена депеша о том, что задача выполнена, титан и корректор ликвидированы. Через некоторое время пришел ответ: “Ради нашего будущего!”.

Картина в которой из-под простыни торчат босые ноги, и на большом пальце одной из ног привязана клеенчатая бирка с фамилией, всегда узнается - морг. На бирке размашистым почерком написано: “Липунов”. Вот так человек приходит в мир - с биркой на пальчике ножки при первом взвешивании на роддомовских весах. Так и уходит из мира - с биркой.

Ступня мертвеца шевельнулась. Потом обе ступни втянулись под простыню. Верхний край простыни отброшен с лица. Липунов сел на каталке, на которой лежал, огляделся и догадался, где он. Поежился. В морге было холодно. Слез с каталки и пошел вдоль рядов каталок с трупами к двери.

За дверью Липунов застал уснувшего за столом санитара, а может, патологоанатома. Тот отрубился, даже не допив из стакана водку. Липунов допил. Потом положил санитара на кушетку, осторожно снял с него свитер и брюки, носки и ботинки, надел на себя. В одежном шкафу нашел замызганную куртку с капюшоном. Надел. Оглянулся и вышел.

Не так-то просто ликвидировать титана. Может, причина их экстраординарных способностей предопределена чем-то важным. Таким важным, что делает их влияние на будущее неодолимо сильным.

Сергей Александрович Русаков.

15 ноября 2018 года.

Вагон метро.