“Паразит в паразите”
(научно-фантастический,
социально-политический роман )
Глава 1-я, в которой
подсудимый издевается над судьей, и та не контролирует свою речь, а красивая
бабочка в банке на столе суда имеет необычную историю, связанную с подсудимым
Большая красивая бабочка
медленно складывала и распахивала крылья необычной окраски - чередование
красного, голубого и белого, совсем как на государственном флаге. От стука
судейского молотка по столу бабочка вспорхнула и забилась в стеклянной банке.
Забывшись, судья с умилительной улыбкой любовалась вещественным
доказательством.
- Заседание продолжается! Господа присяжные
заседатели, прошу обратить внимание на показания подсудимого!, - судья с
неприязнью посмотрела в сторону сидящего в клетке Мотылькова.
Подсудимый внимательно,
с пронзительным вниманием рассматривал судью. Так в увеличительное стекло
энтомолог рассматривает пойманный образец насекомого. Мотыльков и был
энтомологом. В прошлом. До пенсии. За это и угодил за решетку.
- Гражданин судья!, - подал он голос, от чего судья
вздрогнула и поежилась. - Разрешите вопрос? Как бедному пенсионеру прожить
на малую пенсию, если денег и на макароны не хватает?
Судья втянула голову в
плечи, как будто ожидая удара по ней.
- Прекратите!, - голос судьи сорвался на визг,
и ей пришлось откашляться, но не помогло, и она, не контролируя
себя, выпалила. - Экономьте! Ешьте макарошки! Денег хватит и останется!
Прокурор сочувственно
покивала головой. Если бы свой вопрос подсудимый задал ей, то ответ был бы
похожим - советы экономить, покупать недорогие продукты, выращивать картошку на
приусадебном участке. Подобные слова вырывались из уст чиновников
неконтролируемо, и когда поняли, что это неспроста, все были не на шутку
напуганы.
Мотыльков злорадно
улыбался из-за решетки. Он поймал судью на этом необычном эффекте, словно
накрыл сачком бабочку, достал на свет божий и подтвердил в эксперименте свою
гипотезу.
Его судили за
экстремистские действия, и потому в судебном заседании участвовали присяжные.
Суд длился уже третий месяц, а началось все с посещения пенсионером Мотыльковым
присутственного места - “Районный отдел государственного казенного учреждения
управления социальной защиты населения N-ской области”. Всего-то и
требовалось, что пересчитать коммунальные платежи по льготному пенсионному
тарифу.
С самого начала
пустяковая, как казалось Мотылькову, канцелярская задача не задалась. Дородные
ухоженные тетки стали гонять его от одной к другой, где каждая добавляла в
список все новые справки, копии и документы, необходимые для перерасчета
коммунальных платежей. Когда же он вернулся через неделю с собранными
документами, его снова завернули, затребовав новые бумажки.
Мотыльков, конечно,
возмутился, но совершенно невозмутимые социальные работницы твердили, что “Не
положено!”, “Делайте, что вам говорят!”, “Вам нужен перерасчет, вот и подайте
все необходимые документы, а если отказываетесь, то и платите за коммуналку,
сколько платили!”.
Не добившись ничего и
догадываясь, что не добьется, даже если обратится к начальству районного
собеса, Мотыльков стал склоняться к тому, чтобы смиренно принять коммунальные
платежи без перерасчета и даже стал прикидывать, как структурировать невеликий
бюджет пенсии, но что-то такое свербило в душе, не давало успокоиться,
заводило.
Мотыльков решился
подняться на самый верх и записался на прием к министру труда и социальной
защиты населения областного правительства. Приближались очередные выборы, и
потому, наверное, Мотыльков был принят министром.
Министр, молодая крепкая
бабенка лет тридцати пяти встретила ходока в своем просторном кабинете
отработанно-радушной улыбкой, фальшь которой сразу распознал пенсионер и
приготовился к битве за справедливость. Однако, прежде чем Мотыльков раскрыл
рот для изложения своей проблемы, чиновница обложила его отборными штампами о
заботе государства и мерах правительства по улучшению благосостояния граждан.
Мотыльков отвлекся от
воодушевленной речи, с какой-то стати наблюдая за жестикуляцией чиновницы и
находя в ее движениях что-то еле уловимо знакомое. Когда она замолкла, исполнив
свою партию, Мотыльков растерялся, потому что не понял, что решила министр.
- Так что мне теперь делать?, - недоуменно спросил
он.
- Держитесь! Всем сейчас нелегко!, - и выражение
лица чиновницы стало религиозно-скорбным. - Экономьте! Покупайте недорогие
продукты! Макарошки, например! Все так живут, и я тоже!
Покивав головой своим
мыслям, что поход к министру был предпринят зря и лишь расстроил окончательно,
Мотыльков повернулся к выходу и мельком бросил взгляд на отражение чиновницы в
зеркале возле двери. Чиновница поднялась с кресла и сладко потянулась. Мотыльков
снова увидел в ее движениях что-то давно знакомое, и задумавшись об этом,
вышел.
Дома, а жил Мотыльков
после раздела имущества с бывшей женой на даче, он в одиночестве выпил
припрятанную четвертинку водки, закусил макаронами, пережаренными с бычками в
томате и предался ностальгическим воспоминаниями. Освещенные стареньким
торшером со страниц энтомологического атласа на бывшего ученого смотрели
близкие его сердцу бабочки, мотыльки, мушки.
Мотыльков листал
страницу за страницей, добравшись до редкой бабочки - Bibasis Inahus. Странное
исключение из линейки видов Толстоголовок. Во-первых, окраска Бибазиса была
яркой трехцветной - сочетание красного, голубого и белого, что было вызовом с
точки зрения выживания. Во-вторых, популяция бабочки стала на фоне других
малочисленной. В-третьих, это был единственный установленный вид
бабочек-паразитов. Вернее, паразитами были их личинки.
Именно эта третья
особенность Бибазисов стала темой многолетних исследований энтомолога
Мотылькова, темой незащищенной докторской диссертации. Перестройка помешала.
Научно-исследовательские институты закрывались один за другим. Поначалу это
расстраивало Мотылькова - ведь его исследования были практически
востребованными, но затем жизнь втянула его самого в борьбу за выживание.
Некоторое время он возил из Турции обувь и продавал на местном рынке. Тем и
жил.
Глаза старика
повлажнели. Он любил своих бабочек. Бибазис Инахус. Странная аномалия в цикле
жизни бабочек. Крапивница откладывает яйца на листьях крапивы, капустница - на
листьях капусты. Бабочка Бибазис откладывала яйца на листьях клевера. Из яиц
крапивницы и капустницы появлялись личинки - гусеницы, энергично пожиравшие
зеленую массу. Затем гусеницы находили укромное местечко, опутывали себя
подобием паутины и в этом коконе становились куколками, чтобы снова стать
бабочками. С Бибазисами было не так…
Мотыльков вдруг
воспроизвел в памяти движения рук министра труда и социальной защиты населения.
Движения были поразительно похожи на то, как складывает и распахивает крылья
бабочка Бибазис. Как такое возможно? Захмелевший рассудок предлагал гипотезы
странного сходства бабочки и человека. Как это бывает с пьяными, Мотыльков
скоро заснул.
Мотыльков уснул, и ему
приснилось, что он бабочка. Ощущения были прекрасны. Так чувствует себя ребенок
в детстве. Неутомимость, любопытство, интерес к жизни. Мотыльков порхал и
наслаждался моментом. Вокруг порхали такие же счастливые бабочки. Они были
прекрасны - яркие, красивые, гармоничные. В одну из них он влюбился, и… Это
было не привычно, но именно такова любовь у бабочек.
Отложив яйца на листьях
лугового клевера, бабочки удовлетворенно перелетали с места на место, радуясь
друг за друга и за всю популяцию Бибазис Инахус. Жизнь продолжается! Вот
только… В блаженные мысли добавилась новая - мысль о смерти. Эта мысль не была
неприятна, но воспринималась как заслуженный итог жизни и награда за заботу о
ее продолжении. Ведь жизнь в нашем мире - не только жизнь каждого индивида, а
жизнь всех, всеобщая жизнь. Сев на увядающий по осени цветок клевера, Мотыльков
уснул и не проснулся. Жизнь бабочки завершилась смертью.
Мотыльков очнулся от
сна, осознал, что жив, успокоился и снова провалился в хмельную дрему. Ему
снова снился сон. Он жив, но жизнь ограничена его собственными малыми размерами
- микроскопическими, по сравнению с окружающим миром. Жизнь в яйце. День за
днем он становился все больше, пока не стал сначала личинкой, а потом
превратился в могучую и сильную гусеницу с мощными челюстями и покатыми
мускулами в каждой из шестнадцати ног. Каждый день занят трудом. Мотыльков
съедал лист клевера, перебирался на новый и съедал его, и так лист за листом,
пока не сядет Солнце.
Несмотря на пребывание в
теле гусеницы, Мотыльков понимал, что набирается белковой массы не из-за
прожорливости, а впрок - для перехода в стадию куколки, и тогда из куколки он
станет имаго - бабочкой. Однако время шло, а куколкой Мотыльков так и не
становился, и это вызывало неясной природы беспокойство. Что-то шло не так.
Мотыльков решил
исследовать все вокруг себя. Он по-прежнему существовал, только не на листьях
клевера, а внутри чего-то большого, теплого и живого. Он мог двигаться. Вокруг
не было зелени, но Мотыльков не испытывал голода, несмотря на то, что перестал
пожирать листья. Он находился в чем-то, похожем на бульон, и этот бульон был
весьма питательным. Так можно было жить бесконечно. Однако райские условия
вдруг резко закончились.
Наступил холод. Бульон
вокруг застыл. Мотыльков сначала мерз, а потом уснул. Сколько длился его сон,
он знать не мог, но однажды Мотыльков проснулся. Было тепло. Ощущения
совершенно новые. Мотыльков увидел мир, как в те времена, когда был человеком.
Обычное изображение - цветное, стереоскопическое и фокусируемое. Слева и справа
лились звуки, водопад звуков. Мотыльков стал распознавать человеческую речь.
“Гражданин судья!
Разрешите вопрос?”, - Мотыльков как-то понял, что обращаются именно к нему.
Настало время действовать. Он знал, что нужно сказать в подобных случаях, и
стал говорить. “Экономьте! Ешьте макарошки!”. Мотыльков с удовлетворением
констатировал, что сделал все правильно. С этой мыслью он проснулся.
Во рту, как и положено,
обнаружил себя похмельный перегар. Мотыльков пошатываясь поднялся с дивана и
добрел до стола, чтобы выпить воды. Остатки сна догорали в мозгу, словно сон
какое-то время продолжил свой фантасмагорический сюжет наяву. Пробежавшись по
тому, что запомнилось, Мотыльков остался с чувством какого-то открытия. Он сел,
достал блокнот, авторучку и стал писать. Включил на веранде свет - уже
смеркалось. Он торопился записать то, что открылось ему во сне.
Звено в цикле жизни
бабочки Бибазис Инахус. В то время, когда все нормальные бабочки переходят из
фазы в фазу - становятся гусеницами из яиц, отложенных бабочками, набирают
белковую массу и становятся куколками, чтобы претерпеть метаморфозу и снова
стать красивыми бабочками, личинки Бибазиса съедаются с клевером коровами и
продолжают жить в крови животных, а затем…
Мотыльков вспотел от
возбуждения мыслями. Остатки хмеля были изгнаны напряженной работой мозга. Цикл
жизни Бибазисов может быть иным, чем тот, что известен науке. Коров забивают на
бойне, их мясо замораживается и попадает в магазины и на стол людей! Их съедают
вместе с мясом и… Не может быть! Если верить сну, как бы парадоксально это ни
звучало, но некоторым личинкам Бибазиса удается оказаться в человеке живыми, и
они продолжают свою жизнь в головном мозге…
Энтомолог Мотыльков
отложил авторучку и в прострации глядел в темноту вечера. Его открытие
объясняло многое, хотя и выглядело невероятным и даже кощунственным по
отношению к человеку. Главное в открытии было то, что оно объясняло поведение
некоторых людей. Биологии давно известны факты управления паразитами поведением
животных.
Так, ланцетовидная
двуустка поначалу обитает в печени коров, затем ее яйца с испражнениями
попадают в грунт, где навоз поедают улитки, и личинки попадают в их пищевую
систему, продолжая развиваться. Улитка сбрасывает их вместе в выделяемой
слизью, которую, в свою очередь, поедают муравьи, и личинки перебираются в их
мозг. Личинки двуустки умудряются управлять поведением муравьев, и они не
возвращаются в муравейник, а поднимаются на вершину травинок, где их с травой
съедают коровы, и цикл замыкается, поддерживая численность популяции ланцетовидной
двуустки в печени коровы.
С момента своего
ошеломляющего открытия Мотыльков не находил себе места. Натура ученого
требовала экспериментального подтверждения гипотезы. Если бы он смог обнаружить
в головном мозге человека личинку бабочки Бибазис Инахус, то это стало бы
неопровержимым доказательством. Кого сделать первым “подопытным кроликом”,
Мотыльков знал - министра труда и социальной защиты, призвавшую пенсионера
экономить на продуктах и питаться макарошками.
Комментариев нет:
Отправить комментарий