Колобок - это человек

 

Колобок - это человек

• Колобок, колобок! Я тебя съем!, - ехидно процедил Заяц через заячью губу.

Более дурацкого положения не придумаешь. Надо же так влипнуть. И без того хватает издевательств из-за непреодолимой данности - фамилии.

Ваня Колобков радовал одноклассников поводом поглумиться над ним. Никто не упускал случая вспомнить сказку о Колобке. Вот и сейчас гнусный малый Сенька Зайцев по прозвищу Заяц застал его в самый неподходящий момент и в самом неподобающем виде - с куличом на вытянутых руках.

Кряхтя и причитая, хватаясь за бока и жалуясь на суставы, любимая его бабушка Маруся уговорила Ваню сходить в церковь, отнести туда испеченный ей кулич, поставить на длинный деревянный стол в церковном дворе и постоять вместе с другими людьми, ожидая, пока батюшка обрызгает куличи святой водой.

Исключительно из любви к бабушке, этому доброму и заботливому человеку, заменившему мать и отца, Ваня, навлекая на себя позор, шел к церкви. Требования бабушки были суровы - нести кулич в руках и ни в коем случае не есть.

• И не вздумай хоть кусочек от кулича неосвященного попробовать! Грех это большой! Не рискуй!

Кулич и впрямь получился забавный - почти шарик, как колобок. Устроенный бабушкой узор на глянцевой сахарной шапке кулича при взгляде под углом походил на улыбающуюся физиономию. Как у Колобка из иллюстраций в детской книжке.

• Какой сладенький!, - притворно запищал Заяц, косясь на кулич белесыми своими глазками и оголяя два крупных верхних резца распахнутого рта.

• И не вздумай! Неосвященный кулич есть нельзя!, - почти процитировал бабушкино заклинание Ваня, - Не рискуй!

Зайцев замер, словно его заклинило. В его маленьком мозгу закрутились картинки опасности. Известно, что зайцы трусливы.

• А ты попробуй, Заяц!, - развивая успех, предложил Ваня, переходя на зловещий полушепот.

Зайцев отрицательно замотал головой и, огибая Ваню с куличом, побежал прочь, петляя между весенними лужами.

«Победа!», - мысленно воскликнул Ваня, замечая краем сознания, что явно проявил силу, и сила эта принадлежала не только ему самому.

Встреча с искусителем Зайцевым и славная победа над ним словно окрылили Ваню Колобкова, и теперь он гордо вышагивал  по тротуару, почти демонстративно неся перед собой на руках круглый кулич-колобок. Ему больше никто не страшен - ни Серега Волков, ни Мишка Медведев, ни другие одноклассники, попадись они на пути к церкви.

Маленькая старая белая церквушка с голубым куполом и золотым крестом стояла раньше на пригорке посреди поля. В наше время ее окружают многоэтажки растекающейся, как свеже замешанное тесто, столицы.

Бабушка приучила Ваню к церкви, и каждое воскресенье они вдвоем ходили на службу. Разумеется, Ваня стеснялся этого, но все больше привыкал. Он не понимал, зачем это ему нужно, но верил бабушке, которая любит его и желает ему добра.

Расписанные фигурами потолки и стены церкви, отвлекая глаза, навевали Ване мысли совсем о других мирах и других героях. Супермен, Бэтмен, Человек-паук, Халк, Женщина-кошка... Экономя на мороженом, Ваня не жалел денег на комиксы.

Поворот, и знакомый вид церкви почему-то обрадовал Ваню. Церковная калитка открыта настежь. Во дворе стоят столы и толпятся люди. Снаружи у ворот привычно сидит на земле нищий бомж заросший волосами и бородой. Увидев Ваню, бомж не улыбается ему, как обычно, а, хмуря брови, смотрит как бы сквозь него или ему за спину.

• О-о-о! Какой сладенький!, - раздался сладкий голос, как будто в голове Вани.

Он обернулся и увидел перед собой яркую женщину, одетую в жилетку из рыжего меха, обтягивающие стройные ноги джинсы и легкомысленную шапочку с рыжими ушками. За спиной женщины урчал мотором черный джип.

• А подари-ка мне этот прелестный колобок!, - проворковала женщина-лиса. - Люблю сладенькое.

• Кулич же не освященный! Грех его есть!, - применил удавшийся прием Ваня.

• Это у вас грех, а у нас очень даже не грех..., - женщина сладко и призывно потянулась, производя на Ваню совсем не детское впечатление.

• А ну, сгинь нечистая!, - услышал Ваня голос над собой.

За его спиной во весь, как оказалось, немалый рост стоял нищий бомж, и глаза его нешуточно сверкали яростью.

• Сгинь, заблудшая! Не искушай ребенка, а не то наказана будешь!, - похоже, что бомж не шутил.

• А кто-это там рот разевает?, - с вызовом отреагировала женщина, но заглянув в глаза нищего, осеклась, и уже настороженнее продолжила, - Пусть ребенок сам решит. Предлагаю тебе, мальчик, сто долларов за колобок!

Изящные женские пальцы с черным готовским маникюром помахали перед носом Вами зеленой купюрой. Ваня, словно поддавшись ее чарам, протянул женщине кулич. Однако мальчика опередил бомж. Он выхватил из женской руки стодолларовую бумажку, скомкал и разжал ладонь. Бумажный комок горел в его руке, обугливая края.

В следующий миг нищий схватил свободной рукой Ваню за плечо и переместил его себе за спину, а сам сделал шаг навстречу женщине-лисе, бормоча что-то похожее на заклинание или молитву. Он поднес ко рту раскрытую ладонь с горящими долларами и с силой дунул. Огненный ком влетел в лисью жилетку. Запахло паленой шерстью и еще чем-то вроде жженой серы. Женщина вскрикнула и отскочила в сторону.

Мотор черного джипа взревел высокими оборотами, машина рванула с места и пригвоздила нищего к запертым воротам, отчего тот обмяк и повалился на капот. Из водительской двери вылез мужчина. Рослый, плотный, в черной водолазке, черном пиджаке и в джинсах. Глаза его были как-то по особенному безжалостно безжизненны. Просто зверь какой-то.

• Ух ты, ух ты! Кого я вижу?!, - оскалился мужчина, наблюдая, как нищий приходит в себя и выпрямляется, будучи зажатым между машиной и воротами. - Ты все никак не уймешься, правдоборец?

• Пока не истреблю таких, как ты, не уймусь, - произнес нищий окровавленными губами. - Это хорошо, что ты мне встретился. Сегодня твой последний день.

Мужчину перекосило, он осклабился, отшагивая назад. Нищий уперся ладонями в капот джипа и легко отодвинул от себя многотонный автомобиль.  Нищий бомж и владелец джипа одновременно взвились ввысь черными ракетами, и выглядело это точь-в-точь, как в любимых ваниных комиксах.

Ваня открыл рот. Картина была совершенно сюрреалистической. Нищий и его противник чертили в небе замысловатые пируэты, подобные самолетам в воздушном бою. Кажется даже, что слышались пулеметные очереди бортовых пулеметов. Различить, кто где и кто кого преследует, оказалось возможным, лишь когда один за одним пронеслись над самой землей владелец джипа в развевающемся черном плаще, а за ним, преследуя, бомж в белых одеждах. Затем они снова взмыли вверх, а Ваню обдало подобием реактивной струи.

Еще более странным было то, что все это происходило в темноте, вернее, в сумерках, которые сгустились, будто в один момент повечерело. Правда, свет все же был. Он исходил от креста на церковном куполе, освещая область воздушного боя на манер зенитного прожектора.

Разобравшись, где «свои», а где «чужие», Ваня с замиранием сердца следил за ходом боя, «болея» за исход в пользу «наших». Но вот нищий в белых одеждах от удара стал падать вниз, кувыркаясь как белоснежный турман. Кувырки как-то сдерживали ускорение падения белого летчика. Черный летчик, целясь в белого, перешел в пике, сложив крылья, как аспидно-черный сапсан.

Ваня затаил дыхание и закрыл глаза, но почувствовал легкий толчок в плечо:

• Молись и осеняй себя крестом!, - за его спиной стояла бабушка Маруся, крестившаяся скорыми движениями руки.

Ваня снова задрал голову в небо, перекрестился и произнес первые слова «Святый Боже...», короткой молитвы, которую он знал наизусть. У этой молитвы необычная история и необычный автор - мальчик, молившийся о спасении города от землетрясения, вдруг взмыл вверх, услышал слова молитвы от поющих ангелов, запомнил, опустился, передал людям, и те совместной молитвой остановили природный катаклизм.

Ваня медленно оторвался от земли, осознавая это, и броском направил себя к падающему белоснежному... ангелу. За мгновение до смертоносного удара черного... демона Ване удалось сдвинуть ангела с опасной траектории пикирования. Не в силах затормозить, демон на огромной скорости врезался в землю, вспарывая асфальт улицы.

Раздался грохот, грибовидное облако пыли поползло вверх. В вышине сверкнули молнии и громыхнули громы. Померк свет, как выключенный. Со стороны церкви послышалось стройное многоголосое пение. Стало светлеть и стало ясно, как днем, как и было до всего этого проишествия.

Ване открылась картина. У колес черного джипа лежал на спине его владелец в черном, бесполезно ворочаясь под придавившим его грудь старым ботинком бомжа, прижавшего поверженного врага ногой. Черный шипел и вращал глазами. Из под его спины лучами расходились трещины в асфальте.

Нищий обернулся к ваниной бабушке и подмигнул ей:

• Привет, Маша!

• Привет, Миша!, - кивнула в ответ бабушка, - Спасибо за внука!

• Работа такая!, - откликнулся нищий и еще сильнее придавил к земле своего врага.

• Я вызову полицию!, - хрипел черный снизу, - Ты, бродяга, еще пожалеешь, что поднял на меня руку! Смотри синяк какой!

А бабушка... Бабушка обнимала рыдающую женщину-лису, уткнувшуюся лицом в бабушкин старенький плащик.

-  Плачь, Магдуся! Плачь и кайся! Не жалей слез для покаяния, заблудшая ты моя!, - приговаривала бабушка, поглаживая женщину по спине в лисьей жилетке.

А где же колобок? Ваня взял с капота джипа пасхальный кулич и на вытянутых руках внес его на церковный двор. Прихожане, собравшиеся вокруг столов с куличами, пасхами и крашеными яйцами, настороженно смотрели на приближающегося к ним мальчика, крестились и перешептывались. Им казалось, что светлая голова его излучает свет, окружая себя подобием шлема космонавта.

Мистическое, казалось бы, явление объяснялось просто - Ваня был... рыжим. Фамилия Колобков и рыжий цвет волос - это определенно перебор, но сейчас Ваню это не огорчало, и с этого момента больше не будет огорчать. Он изменился. Вырос. Ваню ждет судьба, о которой он сейчас и не догадывается, но бабушка, любящая его бабушка будет довольна своим внуком.

Чего только не случается в нашем мире, об истинном устройстве которого знают не все...

 

Сергей Александрович Русаков.

26 апреля 2015 года.

Москва.