Вечная история Красной Шапочки и Серого Волка 16+

“Вечная история Красной Шапочки и Серого Волка”

(экологическая сказка) 16+

Охота поначалу не задалась, но настоящие хищники рыскают в поисках добычи, не зная усталости. Казалось, удача рядом! Четкие следы по первому снегу, волос, оставшийся на шипастой ветке дикого шиповника, хорошая видимость через частокол голого подлеска, но добыча ускользала, словно была невидимой.

Красная Шапочка остановилась, замерла, прислушиваясь, и потянула носом воздух. Кажется, пора обращаться к колдовству. Девушка вытащила из заплечного колчана стрелу, зашептала губами над ней, провела по древку языком, вложила в тетиву лука, нацелилась в небо и пустила заговоренную стрелу ввысь, следя, прищурившись, за ее полетом. Как и должно быть в таком случае, на излете своей силы инерции, стрела отклонилась в сторону и упала по дуге в чащу леса. По тому, что стрела повернула не по ветру, а против него, можно было сделать вывод, что магия сработала.

Задрав морду вверх, Серый Волк проводил глазами черточку стрелы, взлетевшей над верхушками деревьев и повернувшей прямехонько в его сторону. Сегодня все было против него. Так было всегда. Если у него сегодня непруха, то у Шапки точно фарт. В редкие случаи, когда везло волку, все было антагонистически наоборот - не везло ей самой.

Охотница была коварной и жестокой. Волчьи ямы с заостренными кольями на дне, капканы с зубчатыми дугами, ловчие петли из стального тросика, самострелы. От холки до кончика хвоста пробежала дрожь. Волк зарысил по кругу, зная, что Шапка знает этот его маневр. Расчет был на стохастическую смену темпа бега и его отменный слух. Девка не умела двигаться бесшумно и, по мнению волка, топала, как слониха. Однако опасность была в том, что охотница срезала окружность волчьего бега хордами, и ее расчеты направлений были геометрически точны - ведь не зря в школе училась!

Сегодня они еще не виделись, не выходили на прямой зрительный контакт, хотя лес без листвы поредел и стал прозрачным. Несмотря на тоску неудачного дня, волк умело финтил, путая след. То пройдет задом наперед, то нарочно развесит свою шерсть по веткам кустов, то… Стыдно признаться, но в последнее время он дошел до того, что испражнялся и собирал свой помет, нес в зубах и раскладывал в неразрешимую следовую головоломку. Хотя и говорят, что свое не воняет… Еще как воняет!

Волка передернула судорога отвращения, и он чуть не прозевал хруст ветки под ногой разбойницы. Красная Шапочка замерла, уловив боковым зрением ничтожное изменение лесной панорамы. Известно, что люди видят лучше волков, и все это за счет феноменального цветоощущения. Вот ничтожный пиксель картины зимнего леса сменил свой цвет с коричнево-серого на серо-коричневый, и… меткая стрела с каленым четырехгранным наконечником прошелестела над головой волка, чуть не пронзив ухо, поднятое волком на звук хруста ветки.

-  Блять!, - но из пасти волка вырвалось “Рбрять!”, и мягкое окончание получалось от клацанья зубов.

Достаточно, чтобы услышала тугоухая стерва. Волк прокусил язык, нацедил в закрытую ротовую полость крови и стал красться по тропке, время от времени метко сплевывая кровью на лежалые листья в стороне от трассы движения. Расчет был на то, что увидев кровь, охотница ускорит преследование, а он в это время заляжет в ложбинке и пропустит ее мимо себя. Так и сделал.

“Ранен!”, - мысленно возликовала Красная Шапочка, как когда-то азартно сражаясь в морской бой с соседским ботаном-айтишником. Резались всегда на взрослый интерес, и победителю доставалось быть сверху. Девушка любила быть сверху и вообще верховодить - прирожденные лидерские качества! Красная Шапочка пустилась по кровяному следу изящным легкоатлетическим аллюром. Фортуна сегодня улыбалась ей, и может, именно в этот день выпадет счастливый билет. Тогда в обмен на волчью шкуру…

Волк, залегший на минуту в ложбинке, чтобы пропустить мимо себя пойманную на азарт погони Шапку, вдруг поймал себя на мысли, что не хочет больше бежать. Ничего не хочет! Апатия, следом за которой смерть. А что? И так, и так смерть! Какой резон бежать и умереть, когда можно умереть, просто оставшись лежать?

Волк закрыл глаза и постарался отключить слух. Какое там! По лесу топотала слониха! Умереть не даст, каждым своим шагом вызывая конвульсию в теле, готовом к смерти. Будь, что будет! Волк решил покончить с жизнью, перестав сопротивляться смертельной угрозе. Смирение и смерть - слова одного корня!

-   Блять!, - девушка поняла, что попалась на финт волка и разозлилась. 
Из уст девушки даже в безлюдном лесу матерное ругательство звучит, как что-то ненормальное, неправильное, аномальное. Характера она была сильного, и эта сила, добавленная к и без того заряженному слову, сделала из мата магическое заклинание. По лесу, как из эпицентра в точке пребывания Красной Шапочки кругами разошлись волны плотного воздуха, отклоняя веточки и оставшиеся листочки. Девушка смотрела перед собой невидящим рассредоточенным взглядом, не понимая, что произошло, но ощущая какую-то перемену. В ней шевельнулся страх! Это что-то небывалое, давно забытое! Страх нарастал. И какой это был страх! Где-то там в чаще леса притаился страшный волк! Волк!

Сначала чуть заметная, потом все сильнее и сильнее девушку охватила дрожь. Неприятный спазм стянул низ живота и сжал самую… Не к месту Красная Шапочка вспомнила слово и поняла его значение. Мандраж!

По спине умирающего волка, вернее, волка, решившего умереть, одна за другой, вороша шерсть, прокатились волны плотного воздуха. С каждой такой волной волк, догадавшийся о колдовстве коварной ведьмы, чувствовал, что с ним происходит что-то странное, незнакомое, но с легким привкусом дежа вю - то ли чувство, то ли воспоминание. Страх! Сковывающий кортизоловый страх терял свою гормональную концентрацию. Уходил! Улетучивался! Сходил на нет!

Сердце забилось барабанной дробью. Легкие заходили мехами. Ноздри раздулись. Глаза налились кровью. В предвкушении легкой добычи и грядущего обеда павловский рефлекс пустил из под клыка тягучую слюну. Волк зарычал, собирая в гармошку нос и обнажая зубы, вздыбил шерсть на загривке и бросился вперед, гонимый проснувшимся инстинктом убийцы ради еды.

Страх обездвижил Красную Шапочку. Поясницу заломило от работающих на форсаже надпочечников. Кортизолы переполняли кровь, запуская третью стратегию выживания - затаиться, замереть, почти умереть… Отступивший перед лимбической мощью неокортекс еле слышно попискивал что-то о луке и стрелах, под ромб заточенном охотничьем ноже, антимедвежьем перцовом баллончике. Подчиняясь прежде верховной, а ныне слабой власти разума, девушка достала из ножен нож, но не удержала в трясущихся руках, выронила, неловко попыталась поймать, но лишь отшвырнула нож в кусты. Непослушные пальцы не смогли вытащить из колчана застрявшую стрелу.

Нестерпимо заломило низ живота. Избавляясь от острой боли мочевого пузыря, девушка спустила камуфлированные штаны и рухнула на корточки.

Волк летел, ведомый забытым, но возродившимся инстинктом. Он уже видел свою жертву, стоявшую столбом посреди небольшой полянки. Шапка доставала из заплечного колчана стрелу. Не успеет! Прыжок! Еще прыжок! Бросок!

Неожиданно! Подло! Нечестно! Шапка обманула его! Присела на корточки, и он, пролетая над ней, как в замедленной съемке видел сантиметр за сантиметром рунические узоры на колчане, оперение стрел, вязь красной шерстяной шапочки на голове стервы. Он, конечно, попытался в полете достать ее когтями, но куда там? Неведомая мощная сила подбросила его, меняя траекторию полета, он врезался башкой в дерево - крепкий такой дубок. От страшного удара волк потерял сознание.

Красную Шапочку спас рефлекс. Оказавшись в привычной позиции за знакомым занятием, она… Пукнула! Да! Воздушная волна взметнула первый снег, палые листья и хвою. Волна, кстати, вторая за этот день, подбросила волка вверх и швырнула лбом на дерево. Он лежал, растянувшись, как мертвый.

Девушка натянула штаны, инстинктивно посмотрела на растекшееся мокрое пятно на земле, достала из колчана стрелу, вложила в тетиву и шагнула к лежащему бездыханному волку. Бока его еле заметно шевелились. Значит, все же дышит! Жив!

-       Вставай!, - охотница ткнула волка в бок ботинком с берцовой шнуровкой. - Вставай и беги! Считаю до десяти! Раз! Два!

Волк шевельнулся, застонал, а может, заскулил. Ломило голову. Отчего-то ломило и поясницу. Волк поднялся, еле устоял на подкашивающихся ногах. Побрел, запинаясь. Перешел на бег трусцой. Поджал под себя хвост, но этот жест покорности действует только среди волков. Люди не соблюдают даже своего “Лежачего не бьют!” - настолько люди жестоки. Что произошло? Может, от травмы головы, но только что пылавший адреналиновой агрессией инстинкт убийцы словно выключился тумблером. Неужели это подлая ведьма колдует? А он-то дурак! Попался, как щенок! Это же л-ю-д-и! Опасность, возведенная в степень! Звери! Настоящие звери!

-      Десять!, - донесся до чуткого слуха волка приговор злой колдуньи, да еще еле уловимый свист ветра в натянутой тетиве. - Вот так, блять!

Указательный и средний пальцы бессильно разжались, и стрела, вихляя от сорвавшегося выстрела, улетела куда-то в чащу леса. Вслед за стрелой, одна за другой, из уже знакомого эпицентра расходились волны уплотненного магией воздуха.

Хвост в струну! Уши прижаты! Клыки оскалены! Шерсть дыбом! Адреналины в кровь! Волк прыжком развернулся на сто восемьдесят градусов и встал, растопырив лапы в готовности к прыжку. Тонкий нюх уловил молекулы кортизола, приносимые в подветренной стороны от Шапки. Жертва готова!

За мгновение до броска, уже когда нервные импульсы собрал для отправки мозжечок, волк успел увидеть - жертва присела, зачем-то спустив штаны.

Парализованная смертельным страхом охотница, снова почувствовав резь внизу живота, уже привычно присела, зная, что это принесет облегчение, необъяснимо догадываясь, что так нужно для чего-то еще…

-              Блять!, - в отчаянии вскричал волк, хотя получилось “Рбрять!”. Если бы кто-то увидел эту сцену, то поклялся бы, что волк в сердцах сплюнул, обреченно махнул рукой, пнул ногой консервную банку и запел себе под нос: “И вновь продолжается бой! И сердцу тревожно в груди! И Ленин такой молодой!”. Хотя… Какой такой Ленин? Рычащие звуки песенки волк перемежал эмоциональным “Рбрять!”, воспроизводя мягкое окончание клацаньем зубов.

Сейсмологи отметили странную сейсмическую активность в Подмосковье. Маги перезванивались - кто-то в России экспериментировал с колдовством. Где-то в недрах переворачивался Шарль Перро, давший из писательского баловства жизнь дурацкой сказке о Красной Шапочке и Сером Волке. В те времена, говорят, происходили жуткие события, давшие повод для сказки. Ну, да! Как же! Люди во все времена матерились и пердели, и тем довели нашу планету до ручки! Правильно Грета Тунберг говорит!... Стойте! А может?... Никто не видел Грету в красной вязаной шапочке?

Сергей Русаков.

6 декабря 2019 года.

Борт