Дядя Степа и Первомай
(фантастический ностальгический рассказ для взрослых)
Работа в советской милиции требует мужества, стойкости и твердости духа! В самых сложных условиях милиционер должен оставаться верным долгу служения своему народу!
Такой смысл, наверное, имели произносимые внутренним голосом короткие реплики, которые нельзя произносить вслух. Тем более, в присутствии женщин.
Старшина милиции Степанов шел рядом с колонной трудящихся женщин, и те не жалели остроумия, отпуская в адрес Степана все более колкие шуточки. Первомайская демонстрация. Райцентр в Рязанской области. Городок Рыбное. Колхоз “Путь к коммунизму”. Доярки. Крепко сбитые, ладные, красивые девки, воспитанные в духе чистого и легкого отношения к любви. Степан Степанов, участковый Рыбновского райотдела милиции. Высокий, статный, красивый с бурлящей гормонами кровью, усилием воли стойкого комсомольца терпящий возбуждающие нападки доярок, а то бы он ответил им, как надо!
Среди нападающих как вороны на собаку девушек была одна, которая молчала и даже не смотрела на Степана. Аня. Анна Кислицина. Звеньевая доярок. Передовица вместе со своим звеном. Они познакомились на районной комсомольской конференции, приуроченной ко дню рождения Ильича. Что говорить - понравились друг другу. Аня сама сделала шаг навстречу любви, взяв Степана под руку, когда он провожал ее после конференции до дома, а потом обвила руками его шею и поцеловала в губы. Она упорхнула в дом, оставив счастливого милиционера в полной уверенности: “Вот она - любовь! Чистая и светлая любовь комсомольца и комсомолки!”.
Любовь прожила ровно один день. На следующий день в райотделе, куда старшина Степанов прибыл на утренний развод, появился товарищ в штатском с военной выправкой и суровым взором. “Чекист!”, - догадался Степан, когда начальник милиции подполковник Закомолдин оставил его один на один с опасным гостем в своем кабинете, подмигнув, выходя.
Капитан госбезопасности вытащил из Степана всю его подноготную, но не в допросе, а как бы в дружеской беседе. В конце разговора капитан туманно намекнул, что им в КГБ нужны сильные и смелые, надежные и толковые парни, но для этого нужно учиться, и Степана, может быть, направят на такую учебу. Ошибку Степан сделал, купившись на профессиональную доверительность гэбэшника, когда тот спросил о семейном положении. Сказав, что холост, Степан зачем-то добавил, что у него есть девушка, а потом, забегая вперед событий, заявил, что они собираются пожениться, хотя прошел всего один день с их первого свидания. Капитан помолчал минуту, нагнетая напряженность паузой, а затем неодобрительно покачал головой. Всего-то, но когда головой качает чекист, то лучше не рисковать!
В этот же день участковый Степанов, оседлав штатный мотоцикл с люлькой, выехал на молочную ферму под деревней Сидоровка. Когда он появился в коровнике, в форме, со золотым значком “Воин-спортсмен”, заслуженном в армии, ферма загалдела девичьими голосами. Такими же прицельными, как сейчас на демонстрации. Звеньевая Аня Кислицина выпорхнула на центральную дорожку коровника, подбежала к Степану и бросилась ему на шею, крепко обнимая и целуя под одобрительные возгласы подруг.
Степан оторвал Аню от себя, что поначалу она восприняла как его стеснительность - ведь в форме же и на людях! Но Степан был внешне холоден, и это сразу охладило пыл влюбленной девушки. Они вышли на воздух - было понятно, что нужно поговорить. Глядя под ноги, на сапоги, успевшие испачкаться в реалиях коровника, Степан говорил что-то о долге, о службе, о серьезности, о планах учиться. Аня не дослушала. Заплакала и убежала за коровник. Степан постоял с минуту, завел мотоцикл и укатил в город.
За неделю переживания как-то утихли. Степан чувствовал близкое присутствие Ани - она была через двух девушек в колонне доярок. Он испытывал что-то вроде стыда, слабости и позора и потому не отвечал на девичьи шутки в его адрес. Особенно старалась одна из них.
- Дядя Степа! Достань воробушка!, - начала она совсем по-детски и вводя в заблуждение этой детской невинностью шутки, но продолжила иначе. - А правда в милиции все сильные и смелые? А слабо поцеловаться? При всех? В губы? Слабо? А? Товарищ старшина?
Это была Юлька Виташевская. Красивая особой недеревенской утонченной красотой. Дерзкая, острая на язык, смелая в отношениях и одновременно неприступная, чем вызывала у парней, рискнувших подступиться к ней, то самое чувство, когда оказываешься осмеянным, растерянным и проигравшим. Юльку выгнали из Рязанского мединститута и из комсомола. Говорят, за шашни с одним профессором, что закончилось скандалом и письмом его жены в партком.
А мотивы Юльки были, как ни странно, положительными. Она мстила за подругу - за Аню. Звеньевая со всей ее силой характера обрушилась на доярок-подруг, взявшихся в исконной бабской манере третировать гулящую, как они считали, девку. В те времена потерять девственность было не редкостью и не предметом осуждения, даже увести из семьи женатого мужика - это что-то вроде высшего пилотажа, но вот исключение из комсомола было клеймом похуже лилии на плече Миледи из Трех мушкетеров.
Сильная духом Аня, рыдающая за коровником, где ее нашла Юлька, вызвала реакцию, словно кто-то обидел ее сестру. Обидел тот красавчик милиционер, о котором девки часто судачили как о предмете сексуальных и матримониальных целей. Опытная в любовных вопросах Аня, со всем комсомольским размахом решила погулять с красивым парнем, оказавшемся еще и хватким в вопросах карьеры, раз двинулся по комсомольско-партийной линии. Действовала решительно и наверняка, но… Была жестоко брошена на следующий же день после первого свидания, и тяжело переживала это на фоне сильного характера.
Девчонки в колонне доярок замолчали, словно расступаясь и расчищая поле боя для схватки дерзкой Юльки с милиционером. Все ожидали пулеметных очередей из уст боевой подруги, но события развивались куда скорее и решительнее. Юлька потянула Степана за рукав кителя, стараясь развернуть его к себе, на что тот, отдернул руку и повернулся к нахалке спиной. Девушка обежала его, оказавшись с ним лицом к лицу, обхватила руками за шею и впилась губами в его губы. Степан глянул прямо перед собой за спину безрассудной доярки и увидел трибуну, а на ней руководство района и своего начальника. Подполковник Закомолдин, опешив, распахнул глаза и догадался лишь помахать старшине кулаком. Не отводя от начальника глаз, Степан машинально обнял девушку за талию, а та точным движением переложила его ладони себе на обтянутые сарафаном рельефные ягодицы. Перед ней самой в этот момент были восторженные глаза подруг, удивленно поднятые брови звеньевой Ани и улыбающийся в чугунные усы вождь пролетариата, которому Юлька озорно подмигнула.
Репродукторы на столбах площади Ленина заскрипели: “Да здравствуют передовицы животноводства, поднявшие надои молока на двадцать процентов!”. Доярки, переглянувшись, завопили положенное “Ура!” вперемешку с узнаваемым “Горько!”. Скандала и разборок не избежать! Это понимали на трибуне, это понимал старшина Степанов. Рядом с подполковником Закомолдиным стоял тот кэгэбэшный капитан, укоризненно качая головой, как и в первый раз.
- Да пошел ты на …!, - крикнул капитану КГБ старшина милиции, и хотя за криками его слов не было слышно, капитан понял по губам, что был послан.
Окончательно потерявшись, Степан оторвал от себя Юльку и пошел вспять движению колонны, оставив свой расчет по сопровождению демонстрантов. Он шел в райотдел, чтобы написать рапорт на увольнение и отдать дежурному служебное удостоверение. За несколько секунд он был раздавлен, уничтожен, повержен какой-то девчонкой! Однако он поймал себя на том, что словно до сих пор ощущает губы Юльки на своих губах, а под своими ладонями ее… Развернувшись на полпути, он пошел бродить по коротким улочкам городка, чем сбил с преследования отправившегося вслед за ним чекиста.
Юлька победно окинула взором подруг и обняла ошеломленную и отомщенную звеньевую Аню. Она хотел сказать Ане что-то ободряющее, дескать, забудь этого дурака, но… губы ее продолжали ощущать привкус табака от поцелуя старшины милиции, и это было ей по непонятной причине приятно. Руки продолжали обнимать крепкое тело хорошо сложенного спортивного парня. Он ей нравился! Она задохнулась от чего-то незнакомого, охватившего ее до судорог и слез на глазах.
После демонстрации все было как всегда. Рабочие и колхозники погрузили плакаты и транспаранты в грузовики и потянулись ручейками-компаниями продолжать празднование Дня солидарности трудящихся. В одном конце городка в еще холодной речке Воже плескались в неглиже и даже голые доярки, осмелевшие от портвейна. В другом конце городка выше по течению к какой-то компании прибился старшина милиции Степан. Его узнали. Угостили водкой. Он купался в холодной воде с такими же парнями - рабочими крахмало-паточного завода.
Опьянев от выпитого и протрезвев от холодного купания, Степан пришел в себя и уже улыбался произошедшему, воспринимая случившееся с ним философски. Плевать на карьеру и учебу в спецшколе КГБ. Как-нибудь все рассосется. Ну, объявят выговор по комсомольской линии. Ну, накажет начальник райотдела, что подставил и опозорил его перед первым секретарем райкома партии. Ничего! Как говорится: “Выговор - не триппер! Лечить не надо!”.
К чести и мудрости подполковника Закомолдина, он не послал искать старшину, давая ему прийти в себя. Еще нужно разобраться - не стал ли парень жертвой провокации. Прикрыл собой старшину от смежников - чекистов, рассказывая и забалтывая капитана КГБ участковыми подвигами старшины Степанова, среди которых грозной статистикой звучали разоблаченные самогонщики.
С речки Степан пошел домой через город. Уже стемнело. Тусклые фонари освещали улицу Центральную. Обошел здание райкома партии переулком и вышел в городской сквер. Что повернуло его ноги внутрь довольно скромного сквера, он не мог объяснить. Может, милицейская привычка пройтись по темным закоулкам - не нарушает ли кто общественный порядок?
В парке было пусто. Только бюст Ленина на постаменте светился в лучах света фонарей, пробивающихся через молодую, только проклюнувшуюся листву. От памятника неожиданно отделилась фигура, и Степан сначала испугался и встал в боксерскую стойку - оружия при нем не было. Однако скоро узнал кто это. Юлька! Ничего в себе не понимая, они шагнули друг другу навстречу. Обнялись. Сплелись руками. Задохнулись в поцелуе. Его руки задрали ее сарафан. Ее руки расстегивали пуговицы на его рубашке.
В этот самый момент раздалось покашливание. Молодые люди застыли неподвижно. Голос раздавался откуда-то сверху. Они подняли головы. На них с укоризной смотрел… Ленин! Его чугунные губы зашевелились.
- Что это вы, молодые люди? Разве можно так? Ваше дело - строить коммунизм, а вы строите отношения!, - речь вождя, вернее его чугунного бюста, была какой-то механической, но понятной. - Найдите более подходящее место для любовных утех! Это же кощунство!
Закричав от ужаса, ошалевшие Степан и Юлька бросились наутек из сквера, поправляя на ходу одежду. Отбежав на довольно приличное расстояние, парень и девушка остановились, отдышались и рассмеялись. Он отнес примерещившееся на трудный день и водку, выпитую с рабочими. Она чувствовала, что с ней происходят перемены - она влюбилась. Взявшись за руки, Степан и Юлька пошли по улице к вокзалу, где в буфете можно купить и распить на двоих бутылку вина. Ведь праздник же!
Рядом с бюстом Ленина, опершись на трость, стоял старичок.
- Вот видишь, дорогой Владимир Ильич! Молодежь есть молодежь! Я помню, как ты в своей речи на третьем всероссийском съезде рабоче-крестьянской молодежи сказал о становлении нового общества, о наших задачах. Ты был прав! Молодежь - наше будущее! Правда, наверное, от старости, и ты прости меня, в голову стали приходить мысли, что именно с молодежи когда-то в будущем начнется конец социализма, а коммунизм мы так и не построим. Знаешь, дорогой Ильич, почему я это вижу? Молодежь стала петь другие песни! В них стала пропадать идея! Сейчас все больше про любовь - как в те мещанские времена, когда мы боролись с пошлостью быта… Из-за этого люди мельчают! Без идеи нельзя!
Старичок махнул рукой, поклонился памятнику и побрел на выход из сквера. Он улыбался. Страсть молодых людей вернула его память в молодость. К пылким поцелуям с молодой рабфаковкой Маргаритой. Жаль, что товарищи тогда осудили их любовь - “Не время, товарищи!”. Для любви никогда нет подходящего времени.
Сергей Александрович Русаков.
1 мая 2020 года, пятница.
Москва. Новая Москва.
Комментариев нет:
Отправить комментарий