Подвиг ботаника (фантастический рассказ)

Подвиг ботаника

(фантастический рассказ)

Небо прояснилось, выглянуло солнце, и в открывшееся посреди серых туч окно влетела тройка каких-то военных самолетов, похожих стремительностью на стрижей Apus Apus, называемых в некоторых источниках бешеными стрижами, но это звучит слишком неуважительно к науке. Иван Андреевич разогнул спину и посмотрел в небо, щурясь на солнце.

В этом году весна была поздней, долго стояли ночные заморозки, но когда в начале мая погода стабилизировалась, Иван Андреевич решился - пора! Рассаду душистого лука Allium Ramosum он высадит на делянку сегодня. На росточках уже проклюнулись цветочные завязи, значит, к середине мая шаровидные зонтики соцветий освободятся от пленки, и воздух вокруг наполнится неповторимым ароматом, а пчелы добавят новую запаховую ноту к меду первого весеннего сбора. Иван Андреевич Бортников был не лишен романтики и даже нежности. Перекапывая грядки опытной делянки, он делал это неторопливо и осторожно, стараясь не перерубить просыпающихся дождевых червей Lumbrisina, и заметив блестящую розовую кожу червя, отставлял лопату, опускался на колени и разбирал землю руками.

Вот и на этот раз что-то блеснуло под ножом лопаты. Иван Андреевич наклонился, разломил ком земли и достал из него некий предмет, похожий на короткий обрубок ветки, но заметно тяжелее. “Гильза! Винтовочный патрон! Калибр 7.62 образца 1908 года!”, - пронеслось у него в голове и удивило. Он не может знать о таких вещах! Однако удивление долго не продлилось. В тот момент, когда он потер гильзу рукой, чтобы очистить ее от земли, что-то произошло, и в его глазах померкло.

Очнулся Иван Андреевич от прорвавшегося сквозь небытие окрика:

-       Вы чего разлеглись? Товарищ, профессор! Земля уже холодная! Заболеете - в санбат не отпущу!, - голос был мужским, с хрипотцой, смутно знакомым и властным. - Поднимайтесь и докапывайте окоп! Начнется наступление, а вам и укрыться негде! Как я вас учил? Бруствер должен быть высоким и плотным! На полтора штыка саперной лопатки!

Бортников разлепил глаза и взглянул на говорившего, что навис над ним, лежащим на земле. Поторопился подняться, испытывая неловкое чувство, чтобы не подумали, что он устал и заснул.

-       В-о-з-д-у-х!, - неожиданно взревел человек, прыгнул в окоп и стащил туда за шинель красноармейца, усаживая на корточки рядом с собой, чтобы вдвоем уместиться в тесном одиночном окопе для стрельбы стоя, который не был дорыт даже до окопа для стрельбы с колена.

Об этом под тяжелый, будто шмелиный, гул немецких самолетов продолжал выговаривать красноармейцу лейтенант Пасечник - кряжистый мужик, судя по говору, откуда-то из малороссии. Изо рта его несло луком и чесноком, но красноармеец не отвернулся, а принюхался.

-       Где вы нашли Аллиум Рамозум?, - и поправился, понимая, что лейтенант не знает латыни. - Лук! Душистый лук!

Лейтенант ошалел от неуместной глупости подчиненного - нашел время! С уст его уже были готовы сорваться слова, приводящие людей в чувство в подобных случаях, но над головой раздался рев пикирующих для бомбометания Юнкерсов, и слов командира было не разобрать. Над головами промелькнул черной тенью похожий на чайку самолет. Лейтенант посмотрел на глупо улыбающегося бойца, и от бессилия сделать из этих совершенно несуразных людей подобие солдат, сам стал улыбаться. Наверное, так же глупо.

Фамилии этого красноармейца лейтенант все никак не мог вспомнить. Он уже собирался достать из нагрудного кармана гимнастерки блокнот, но в этот момент сброшенная с пикирующего бомбардировщика бомба достигла земли и взорвалась где-то рядом, оглушая и засыпая землей находящихся в недорытом до уставного регламента окопе. Лейтенант чертыхнулся, снова взялся выговаривать красноармейцу, но остановился, увидев раскрытые от ужаса глаза пожилого человека.

По каске перепуганного насмерть красноармейца стучали сыплющиеся с неба комья земли, поднятой вверх взрывом авиабомбы. Лейтенант был в фуражке - форсил, привыкал к офицерскому званию и обмундированию. В 1-ю Московскую дивизию народного ополчения Андрей Иванович Пасечник был переведен из фронтовой части, где был замкомвзводом и носил сержантские петлички. Не хотел возвращаться в тыл, но соблазнился получением офицерского звания. Знал, что бойцы ему достанутся особенные - профессора да разные артисты. Вот и этот красноармеец тоже из каких-то ученых. За пятьдесят ему - в блокноте есть все данные. Какие из них бойцы? Уж он учил их учил - да все бестолку! Не понимают, галдят, переспрашивают, отвлекаются на всякую ерунду! Что этот профессор давеча спросил?

Рев Юнкерсов смолк - отбомбились, но тишина снова наполнилась звуком. Танки! Так и сказал комроты, вернувшись от комбата. Сначала наши позиции перепашут бомбардировкой с воздуха, затем пустят танки, а под их прикрытием пойдет немецкая пехота.

Лейтенант выглянул из недоделанного окопа. Танки были близко. В его собственном образцовой отрывки окопе были разложены по вырытым нишам гранаты. Соединить окопы полагающимися траншеями взвод не успел. Значит, нужно быстро переползти к своему окопу и подготовиться к броску противотанковой гранаты. Приподнялся и увидел, что на месте его окопа земля разворочена воронкой взрыва авиабомбы.

-       Твою мать!, - вскричал раздосадованный лейтенант, на что профессор нахмурил брови.

-       Я прошу при мне…, - пытался возмутиться боец, но Пасечник перебил его.

-       У тебя граната есть? Противотанковая?, - с надеждой уставился на бойца лейтенант.

-       Есть! Вы нам вы-вы-дали! Вот она!, - и красноармеец достал откуда-то с бруствера связку гранат.

У лейтенанта  в его разрушенном окопе были припасены на случай танковой атаки три мощные фугасные противотанковые гранаты РПГ-40, которыми при случае можно пробить броню. А у красноармейца оказалась выданная им же связка из трех гранат РГД-33. Обычные ручные осколочные наступательно-оборонительные гранаты. Лейтенант вспомнил, что дал немолодому профессору связку из трех, а не из пяти гранат, чтобы тот хотя бы попытался кинуть связку подальше из окопа под гусеницы танка. Он тогда еще сам снял с гранат осколочную рубашку, чтобы осколки не попали в старика. Такая связка гранат рассчитана лишь на поражение ходовой части танка, на разрыв гусениц.

К реву танковых моторов добавился гусеничный лязг - танки уже близко! Лейтенант высунулся из окопа, оценил обстановку, и нырнул обратно. Легкий танк Panzerkampfwagen I, а по-нашему “Т-1А”, да еще и командирский. Пасечник слышал солдатское название “Поросенок” за форму башни,  но не признавал неуважительных прозвищ в военном деле. Он имел опыт столкновения с танками на фронте. Это была старая модель, еще довоенная, тридцатых годов. Вот это удача! Нужно подорвать командирский танк, и тогда попытаться сбить танковую атаку с ее темпа! Он хотел что-то сказать профессору, что-то о том, что нужно передать бойцам, как нужно действовать, если… Но ничего не сказал, увидев ошалелые глаза ополченца.

Лейтенант Пасечник коротко выглянул из окопа и пружиной выпрыгнул из него наружу. В этот  момент пуля калибра 7.92, одна из пуль очереди танкового пулемета MG-13 прошила его грудь насквозь. Уже падая, Пасечник вспомнил, что не проинструктировал профессора держать наизготовку штатную винтовку - для стрельбы по танкистам, если те будут выпрыгивать из подбитого танка. Винтовки лейтенант не увидел в окопе и расстроился. Как же боец без винтовки-то? Это была его последняя мысль.

Придавленный телом убитого командира, профессор стал выбираться наружу из окопа. В руке у него оказалась неиспользованная связка гранат. Он не помнил чего-то важного из прежних уроков лейтенанта о том, что нужно делать с гранатой.  Что-то там повернуть… Лейтенант перед неудавшейся атакой поставил гранату на боевой взвод и снял с предохранителя. Профессор вылез из окопа, увидел прямо перед собой грохочущую громаду танка, поднял гранату вверх для броска, и в этот момент танк сбил его на полном ходу. Связка гранат взорвалась под днищем танка. Танк задымился и встал.

Кто-то из бойцов, таких же ополченцев, видели, как упал, сраженный пулей, их командир. Видели, как такой же боец, как они, выбрался из окопа и пошел прямо на танк со связкой гранат в поднятой вверх руке. Видели, как граната взорвалась под танком. Вместе с ополченцем.

Танки наступали. За ними бежали темные фигуры немецкой пехоты. Вот из окопа поднялся со связкой гранат один боец. Неуклюже побежал в сторону надвигающегося танка и подорвался вместе с гранатами. Танк остановился, закрутившись на месте от перебитой гусеницы. Вот поднялся еще один боец, и снова танк был остановлен. Немецкая атака на этом участке потеряла темп, захлебнулась, остановилась.

Ничего этого профессор, конечно, уже не видел. В момент взрыва он очнулся и поднялся с земли - еще холодной, непрогревшейся весенним солнцем. С ним что-то произошло. Может, сердечный приступ? В носу стоял запах пороха. Откуда ему знаком запах пороха? Наклонившись к лотку с рассадой душистого лука Allium Ramosum, он принюхался. Пахло знакомой смесью лука и чеснока, но гораздо тоньше, чем пахнут настоящие лук и чеснок. Удивительный запах!

Басовито, по-самолетному загудел шмель Bombus Apidae, перемещаясь над головой Ивана Андреевича, и звук вызвал необъяснимую тревожность, напоминая что-то неприятное. Бортников задрал голову вверх, но ничего опасного не увидел.

Все еще пребывая в состоянии странной растерянности, профессор кафедры высших растений биологического факультета МГУ, доктор биологических наук Бортников Иван Андреевич, этот ботаник, никогда не служивший в армии - был освобожден по здоровью, разжал кулак и увидел в ладони гильзу винтовочного патрона калибра 7,62 образца 1908 года. Покачав ее на ладони, словно взвешивая, Иван Андреевич представил… Или вспомнил? Вспомнил, как винтовочный ремень натирает плечо весом тяжелой “трехлинейки”.

Отгоняя наваждение, профессор помотал головой, пошарил по карманам в поисках сердечных таблеток и оставил гильзу в одном из карманов. Он рассмотрит ее под микроскопом.

Вечером, уже окончательно приходя в себя, Иван Андреевич понял из теленовостей, почему видел в небе над полевой лабораторией кафедры три военных самолета, похожих на стрижей Apus Apus. Воздушный парад. День Победы. Вернее, не сам парад, а возвращение самолетов на аэродромы базирования, но такие тонкости ему точно не понять. Ботаник! Как тот ботаник, что остановил танковую атаку где-то под Москвой в конце сентября 1941 года.

Сергей Александрович Русаков.

9 мая 2020 года.

Москва.