Ум, честь и совесть красноармейца Сухова

Ум, честь и совесть красноармейца Сухова

(сказка-фарс)

“Не везет мне в смерти, повезет в любви!”, - допел куплет Верещагин, пробежал по струнам проигрышем, отложил гитару в сторону, допил водку в стакане, поморщился, зачерпнул ложкой черную икру, положил в рот и вынес вердикт:

• Вот что, ребята… Денег я вам не дам. Абдулла - серьезный контрабандист. С ним можно только по-честному. Он обидится и будет мстить… Знаю я эту восточную месть - никому житья не будет.
• Да-а-а!, - задумчиво протянул Сухов. - Восток - дело тонкое! Однако дело-то государственное, а новая власть шутить не любит. Ей что Абдулла, что Мабдулла - все едино.

Петруха громко икнул, чем отвлёк внимание собеседников и снял напряжение в беседе. Сухов посмотрел на подчиненного с укоризной. Верещагин благодарно кивнул собутыльнику. В комнату вошла жена таможенника, вздохнула по-женски, поставила на стол бутыль самогона, собрала с пола пустые бутылки и вышла прочь.

• Эй, таможня!, - послышался крик из открытого окна. - Павел Артемьевич!

Имя и отчество Верещагина знали его жена и Абдулла. Сухов же еще не раскрыл своих карт.

• Ну, вот! Пожаловал! Лёгок на помине. Вот тебе, Сухов, настоящие контрабандисты, - усмехнулся Верещагин.

Фёдор Иванович Сухов поморщился - некстати сейчас Абдула.

• Не поймут вас, - подытожил Верещагин и продолжил рассуждения. - Нефтью торгуете. Зачем вам таможенные копейки?
• Ты, Павел Артёмович, не горячись, - раскрылся Сухов. Копейка - она рубль бережет! Да и кто его знает, что там Абдулла возит через море? Может, пулеметы!
• Фёдор Иванович, Фёдор Иванович!, - раскрылся Верещагин. Да пусть хоть пушки возят, нам-то жить на что? Мы с каждого каравана имеем твёрдый рублик. Тем и живем!

За занавеской перекрестилась жена Верещагина Настасья. Рука ее потянулась в шкафчик за очередной бутылью самогона - уж лучше пусть напьются, чем говорить о таком.

За окном Абдулла поджег бикфордов шнур тротиловой шашки и бросил её в открытое окошко на втором этаже дома Верещагина. Сухов привычно поймал шашку, прикурил от неё папиросу, дождался, пока шнур прогорит до основания, и выбросил обратно в окно. Там рвануло, занавески колыхнулись от взрывной волны.

• Ты что ли, Фёдор Иванович? Узнаю стиль!, - послышался крик целого и невредимого Абдуллы.

Сухов, не торопясь поднялся из-за стола, одернул гимнастерку под ремнем и выглянул в окно.

• Здравствуй, Абдулла!, - доброжелательно поприветствовал врага Сухов. - Ты здесь какими судьбами?

Вопрос был явно с подначкой. Сухов знал, что Абдулла приехал к Верещагину, чтобы дать тому взятку. Абдула торопился. Дурацкое дело - нехитрое: плати мзду таможне и вози, что хочешь, не платя государству ни копейки таможенной пошлины. Счет шел на минуты - Абдулла просто так не уйдет, а с Верещагиным нужно договориться о главном.

• Павел Артемьевич!, - пошел напролом Сухов. - Давай расставим все по местам. Чтобы не платить пошлину, контрабандисты готовы платить  мзду таможне. Так?
• Так!, - кивнул головой Верещагин. - Контрабандисты - они такие! Лишь бы в доход государству не платить.
• Понятно!, - довольно согласился Сухов. - Пойдем дальше. Таможня мзду берет - жить на что-то надо? Так?
• Так!, - кивнул головой Верещагин и осекся, признавшись.
• Да ты не тушуйся!, - успокоил таможенника красноармеец. - Дело-то понятное… Давай еще дальше пойдем, порассуждаем. И контрабандистам, и таможне хорошо. Так и живут. Симбиоз, однако! Вот только государству плохо, а значит, что?
• Что?, - растерянно спохватился Верещагин.
• А то, что государство будет ловить и карать и тех, и этих!, - назидательно заключил Сухов. - Получается, что никому это не выгодно. Вот если бы…

Сухов изобразил мечтательную улыбку. Сторонам-участницам внешнеэкономической деятельности предлагается оригинальная и надежная схема, - Сухов стал чертить фигуры в воздухе. - Предположим, Абдулла собирается дать взятку… тебе. Ты, как водится, взятку берешь, и… возвращаешь ее в доход государства.

Верещагин соорудил возмущенную гримасу на лице, и Сухов поспешил продолжить.

• А главное!, - и Сухов для важности поднял вверх указательный палец. - За рекордные сборы взяток тебе будет начисляться премия. Вот так вот!

Верещагин стал, было, смекать, сколько теперь ему придется драть с Абдуллы, но не хватало одного компонента формулы. Сухов пришел на помощь.

• Мы вам будет спускать план по взяткам, и вот по результатам выполнения плана будет начисляться премия - десять процентов от взятки, - вид Сухова был таким же воодушевленным, как у коммивояжера.
• Ну, не знаю…, - промычал Верещагин, понимая, что сможет получить еще больше денег с контрабандистов, но теперь под предлогом требования государства.

Что-то было не так, и это беспокоило. Верещагин стукнул себя по лбу.

• Ничего не получится, Федор Иванович! Контрабандисты для того и платят мзду, чтобы не платить государству, значит, платить по такой схеме не будут, - вид Верещагина был растерянным.
• Во-о-от!, - радостно перехватил инициативу Сухов. - Ты всё понимаешь! Нельзя говорить контрабандистам, что ты отдаешь взятки государству, да еще и за премиальные. Нужно говорить, что ты просто делишься с теми, кто ловит и контрабандистов, и таможенников. Чтобы не ловили и не мешали. А на самом-то деле… Это легенда! Денежки потекут ручьем в доход государства. Построим школы, больницы, электростанции!

Сухов поистине был мастером невербального влияния, и его мимика навеяла на Верещагина теплые патриотические чувства. Петруха пустил по щеке пьяную слезу.

Верещагин поднялся. Встал и Сухов. Они крепко, по-братски обнялись, закрепляя договор.

• Да, кстати!, - не забыл о важном Сухов. - Здесь на твоей таможне остается уполномоченный представитель государства - Петруха!

Петруха осоловело перевел взгляд с одного собутыльника на другого и кивнул, чуть не рухнув на стол. Уходя с переговоров, Петруха нес в обнимку полную бутыль самогона и цеплялся за притолоку штыком винтовки, болтающейся на ремне за спиной.

Сухов толкнул дверь в высокой каменной ограде дома Верещагина, широко шагнул вперед и нос к носу столкнулся с Абдуллой, который, как оказалось, дожидался под дверью аудиенции. Они встали грудь-в-грудь, и ни один не собирался уступить дорогу. Руки уже потянулись за наганом и маузером, соответственно.

Положение спас Петруха. Выкатываясь вслед за Суховым, он споткнулся о порог, полетел кувырком и растянулся плашмя за спиной Сухова. Его винтовка скользнула вперед и уткнулась в английский ботинок Абдуллы, проткнув обувную кожу и уколов большой палец ноги. Абдулла вскрикнул от боли и отскочил в сторону.

• Шайтан!, - взвился басмач, намереваясь отнять у Петрухи винтовку, чтобы пронзить его штыком.
• Но-но, полегче!, - осадил Абдуллу Сухов, - Перед тобой, хоть и распростертый в пыли, но уполномоченный представитель государства.

Абдулла поморщился от боли и наклонился к проткнутому ботинку, чтобы рассмотреть прокол от штыка. Со стороны могло показаться, что Абдулла поклонился Сухову.

• Не путайся у меня под ногами!, - строго пригрозил Абдулла, но оказалось непонятным, кому адресована угроза - Сухову или Петрухе.

Сухов принял на свой счет и ухмыльнулся:

• Кто у кого еще в ногах путается!, - бросил он вполголоса.
• Да!, - поддакнул из лежачего положения Петруха.

Абдулла решительно шагнул на территорию таможни и захлопнул за собой дверь. Взятки - дело интимное!

Сухов удрученно смотрел на уполномоченного представителя Петруху. С кем приходится работать!

Рука потянулась за серебряным портсигаром. Сухов закурил и задумался. О жизни, конечно. Теперь жизнь наладится. Через его руки с рук Петрухи потечет ручеёк. Можно будет свести концы с концами. Купить, наконец, корову в хозяйство. Да что там! Дом справить. И, конечно, накупить на восточном базаре цветастых платков для своей ненаглядной Катерины Матвеевны…

• Экономика - она, как горная река! Мощь потока усиливается грязью, которую несет вода, - Сухов обернулся и только сейчас заметил сидящих на ящике с тротилом троих седобородых стариков в белых чалмах и белых одеждах, и говорил, по-видимому, кто-то из них. - Чистая вода стечет с гор слабым ручейком. Молодой развивающейся стране нужна мощная экономика, а значит в потоках должно быть больше грязи!

Сухов опешил и не сводил глаз с говорящего, но, похоже, старики были подслеповаты и не обращали внимания на Сухова.

• А он настоящий джигит - этот великий красный воин!, - вступил в разговор второй старик. - Приехал и добавил еще грязи в горный поток экономики. Бесконечно прав их великий падишах, изрекший великую мудрость: “Экспроприация экспроприаторов!”.

Старики одобрительно закивали головами.

• Однако грязь несет опасность!, - включился в дискуссию третий старик. - Если грязи станет больше воды, поток остановится, наступит застой в экономике. Тогда всей экономике п..ц!

Старик матернулся по-русски, и все они стали беззубо смеяться шутке. Отсмеявшись и вытерев слезящиеся невидащие глаза заскорузлыми пальцами, первый из стариков с успокаивающей интонацией заметил:

• Ничего-ничего! Снова приедет великий красный воин и расчистит завалы - посадит в зиндан сборщика податей, перестреляет басмачей, и экономика возродится снова, постепенно набирая силу грязи в потоке. В противном случае, как сказал великий падишах: “Налицо революционная ситуация!”.

Где-то невдалеке рванула тротиловая шашка - кто-то из подручных Абдуллы пытался подражать Сухову. Взрывной волной сдуло белые чалмы с лысых голов стариков, а когда они повернулись в полупрофиль на звук взрыва, Сухову на мгновение показалось, что он знает этих великих старцев. Их так и рисуют втроем на плакатах, подписывая: “Ум, честь и совесть!”.

Сергей Александрович Русаков.

18 октября 2016 года.

Вагон №5 поезда “Сапсан” из Москвы в Санкт-Петербург.