Автор

Моя фотография
Просветитель менеджмента. Популяризатор научного управления. Писатель сказок и фантастики.

среда, 22 ноября 2017 г.

Два актера, два зрителя


Два актера, два зрителя
(сказка для взрослых)


Зрительный зал очнулся от дремы и зашелестел смешками. На сцене творилось комическое. Молодой актер и молодая актриса, наряженные и загримированные под старичка и старушку, опираясь каждый на свою клюку, сошлись в центре сцены, уперлись друг в друга плечом и толкались, не уступая. Действительно смешно.
Зритель на седьмом ряду с правого края, стыдясь себя, сдерживал рыдания и незаметно растирал ладонью слезы по щекам. Всклокоченная его борода намокла. Не осуждая смеющихся, бородатый старик прослезился от мысли, прилетевшей со сцены. Старичок на сцене каждый день семнадцать лет подряд после выхода на пенсию проходит от стены до стены своего деревенского дома по одной и той же половице семь шагов.
  • Я каждый день прохожу эти семь шагов!, - театрально горячился молодой актер. - я прошел две тысячи пятьсот пятьдесят девять шагов. В этом смысл моей жизни! Мне осталось пройти тысячу девяносто пять шагов!
Зрители снова засмеялись смешному. Бородатый старик вздрогнул, пронзенный скорым вычислением. Герой пьесы решил дожить до восьмидесяти и умереть! Вот в чем смысл его жизни! В смерти! Никогда еще бородатому зрителю не приходила в голову такая ясная и верная мысль: смысл жизни - в смерти… Истинность этого положения дел явно подтверждалась откликом в душе. Борода намокала.
Молодая актриса кокетливо толкнула партнера плечом. Ткань ее сценарного платья натянулась, облегая грудь и выделяя сосок. Это увидел другой зритель, сидящий у противоположной, левой стены зрительного зала. Аристократического вида старик с ухоженной эспаньолкой. Он усмехнулся и заглянул в программку. Сцена “Половица”и фамилии занятых в ней актеров.
Актриса выпалила звонким голосом какую-то бабскую нелепицу, и зал зашелся децибелами смеха. Вот она - идеальная женщина! Красивая и глупая! Как когда-то Ева. На лице старика отразились какие-то воспоминания, подтверждающие незыблемые знания.
Под аплодисменты зрителей актер и актриса, довольно улыбаясь и раскланиваясь, убежали за кулисы. Наконец-то удалось расшевелить публику. Их сумасшедший режиссер не понимает запросов зрительской аудитории и выбирает для постановок какие-то нудные, никому не понятные, пронизанные странной философией и даже психоделикой пьесы. Комедийную сценку в деревенском доме нужно ставить первой и сразу брать зрителя в оборот, раскачивать, растормашивать, заставлять реагировать, пробуждать спящие чувства.
Режиссер же начинает спектакль с запутанной, избыточно символической сцены общения юноши и девушки через посредника-переводчика, намеренно искажающего смысл сказанного друг другу влюбленными. Люди и без переводчика путаются в словах. Какая банальность!
Над этой сценой правый зритель впервые пролил слезу, да так обильно, что у него не осталось сомнений в гениальности автора пьесы, таланте режиссера и мастерстве актеров. Старик этого не ожидал. Он зашел в театр почти случайно, проходя мимо - решил скоротать вечер командировки в далеком чужом городе.
Все внешние атрибуты внутренней обстановки театра заявляли о его сути. Авангард! Небольшой камерный зал, компактная сцена, китч и гротеск минималистических декораций. Музыкальные аккорды и узнаваемые голоса “Машины времени”, костюмы актеров, близкие к балетным. Вальсирование и пантомима. Все кричало о смелости и креативности театра.
Первая сцена, названная в программке “Перевод”, сразу привлекла острый взгляд знатока человеческих душ - зрителя слева. Молоды, грациозны, хорошо сложены. Все, что требуется, чтобы передать истинный смысл любви между мужчиной и женщиной. Смелые жесты, вызов в выражении лиц. Какие красивые тела у этих молодых людей! Просто находка!
Он не случайно появился здесь. Там, где творится искусство, всегда много творческих людей, готовых превзойти себя, свои ограничения, сдерживающие запреты. О театре ходила слава, и по ее шлейфу не трудно отыскать в полумиллионном городе средоточие креативно настроенных актеров, ведомых обезумевшим режиссером. Поиск увенчался успехом.
Свет на сцене погас. Все погрузилось в кромешную темноту. Музыка сотрясалась басами аккомпанемента и пронзительным голосом певца: “Долго я шел берегом реки!...”.
  • Ты с ума сошел! Даже не думай!, - зашипела, отрываясь от поцелуя актриса. - Мы не успеем переодеться к следующей сцене!
  • Не переодеться, а раздеться!, - шепотом хохотнул актер и крепче прижал к себе партнершу, сжимая пальцами ее упругие ягодицы.
Актриса отстранилась, отталкиваясь от груди актера, они разлепились и стали, пересмеиваясь, переодеваться в полной темноте к следующей сцене. Сцена предстоит постельная.
Ровно в середине зрительного зала, точно в месте, которое он всегда занимает на репетициях, сидел и нетерпеливо-нервно ждал в темноте света следующего сюжета режиссер. Сегодня ему было особенно не по себе, словно он сдает экзамен по режиссерскому искусству, и строгая комиссия безжалостно судит его. Это ощущение накрыло его с начала спектакля и не отпускало. Он даже стал всматриваться в лица зрителей, поворачивая голову направо и налево.
Обычно зрители не волнуют его так сильно. Главное - чтобы они откликались на заложенные в постановку идеи, месседжи. Может, кто-то заметит тонкие режиссерские находки, выбивающие слезу инсайты открывшихся истин.
Режиссер ненавидел свою зависимость от реакций зрителя, боялся потерять свободу полета мысли, упустить неуловимое вдохновение, разорвать тонкие нити связей между высокими идеями и средствами их передачи игрой актеров. Иногда ему казалось, что его мозг вот-вот взорвется от какой-то критической массы чего-то. В такие минуты актеры смотрели на режиссера, как на сумасшедшего.
Вспыхнул свет. Режиссер ревностно впился глазами в сцену. В центре на полу двуспальный матрас, затянутый простыней. Несколько разбросанных подушек. Лежа головой на одной подушке, сценарно спит актер в майке и трусах. Из-за кулис, изображая эротический танец, выплывает актриса в красном пеньюаре и кружевном белье. Она в замешательстве замирает, увидев, что партнер, для которого все ее старания, спит. Уловившие юмор зрители засмеялись. Режиссер наморщился: “Банальщина!”. Ни одного понимающего лица!
Почувствовав чью-то боль и отвлекаясь от сцены, где пока ничего интересного, бородатый зритель повернул голову влево и сразу нашел источник излучения. Кто-то не от мира сего запечатлел на лице маску страдания. За лицезримое. За лицезреющих. За весь этот несовершенный мир.
Взгляд бородача оказался слишком излучающим и потому невежливым. Режиссер повернулся на взгляд, встретился глазами с клоунского вида бородатым стариком, который тут же смущенно улыбнулся, как бы извиняясь за беспокойство, и вернулся к спектаклю.
Режиссер разозлился. Он что - уже ловит взгляды зрителей? Да каких! Вот таких нелепых? В этот момент его висок пробуравило что-то болезненно-неприятное. Зная, что это еще чей-то взгляд, разжигая в себе еще большую злость, режиссер кинул голову влево и… оказался нанизанным на пронзительный взгляд пары глаз, кажется, светящихся в полумраке зала.
“О Господи!”, - мысленно воздел к небу руки режиссер. - “Когда же мои зависимости перестанут меня мучать?”.
На сцене, тем временем, разгоралась постельная сцена. Диалог мужчины и женщины гротескно передавал легко узнаваемые штампы. Она хочет - он не хочет. Он хочет - она не хочет. И так ситуация поворачивается от реплики к реплике. Смешно. Зрители смеялись. Не зря пришли, не зря деньги потратили, а то, было, в начале спектакля чуть не ушли из театра от скукоты.
Убедительно играя взбалмошную бабенку, актриса искусно, на грани допустимого обнажала красивое молодое тело, то давая груди сделать попытку вырваться из лифа, то мелькнув из под пеньюара белыми, красивой формы ягодицами, прикрытыми только ниткой стрингов.
Старик справа отводил глаза. Старик слева оценивающе цокал языком. Режиссер почти стонал от боли. Как примитивны люди! Для кого театр? Зачем все это? Зачем он сам?
Сцена подходила к концу. По сюжету, мужчина, который хочет больше есть, чем секса, одевается, чтобы выйти из дома и купить еды, потом вернуться, устроить ужин на двоих с вином, а тогда уж и наступит время близости - на десерт. Актер вышел.
Из глаз старика снова брызнули слезы. Третий раз за спектакль. Он понял, догадался. Вот почему в одной из перепалок диалога актриса бросает: “Ну, да! Один вот так вышел за пиццей, и его сбила машина!” Нелепая смерть разобьет нелепую любовь! Ох, как гениален автор! Бородач приготовился встретить трагедию лицом к лицу, решительно давая слезам стекать по бороде. Можно не смотреть на сцену. Будет звук.
Почти в отчаянии, не веря в человека, на зло ему, режиссер решил оставить зрителя в клоаке примитивных эмоций. Пусть балаган остается балаганом! Люди не достойны высших наслаждений драмы!
Режиссер торопливо набрал и отправил эсэмэску: “Без звука, блять!!!”. Звукооператор пожал плечами и не стал, хотя уже приготовился, кликать курсором по команде воспроизведения звука визга автомобильных тормозов и удара. Режиссер злорадно ухмылялся.
Нелепый старик протер заплаканные глаза. Как же так? Сцена закончилась, ушедший актер вернулся. Оба - он и партнерша - раскланиваются под аплодисменты, взявшись за руки. Чего-то он не понял. Жаль, что подумал об авторе, как о человеке, жестоким концом пьесы подающим любовь на блюде трагедии. Автор добрее, чище. Старику стало неловко за свои ожидания, слава Богу, не оправдавшиеся.
Элегантный старик, знал, что произошло. “Слабак!”, - оценил он суть режиссера. - “Не помешает!”.
“О, Боже!”, - взорвался бородач и стал суетливо пробираться через коленки зрителей своего ряда на выход. Зрители были недовольны. Кто-то даже толкнул старика в бок. Извиняясь и шутовски раскланиваясь, бородач выбежал из театра на улицу. Гардеробщица удивилась - это нормально, когда кто-то из зрителей, не досмотрев спектакля до конца, спешит в гардероб за одеждой, но этот выбежал прочь.
Какой же он дурак! Ведь он должен был вспомнить об этом и прийти на спектакль с цветами. Пусть он не планировал этого культпохода и зашел в театр случайно. Есть незыблемые вещи! Об этом нужно помнить всегда! Старик подлетел к цветочному киоску и, приплясывая от нетерпения ожидания, купил семь роз.
На обратном пути он столкнулся с потоком зрителей, сбегающих по лестнице в гардероб. В зрительном зале еще гремели аплодисменты. Старик приободрился - он успеет! Встречный поток становился плотнее. Не успел!
Старик уже был в зрительном зале, видел последние поклоны артистов, мысленно рассчитывая, кому сколько дать цветов. Как раз! Полюбившейся актрисе, так талантливо сыгравшей старуху и взбалмошную любовницу, он преподнесет три розы, а другим четырем актрисам по одной.
Неожиданно он столкнулся с тем странным, страдающим от боли чувствительным человеком. Вблизи рассмотрел на мужчине тонкие очки и колечко сережки в ухе. Режиссер во все глаза смотрел на странного бородатого старика с розами, прижатыми к груди. Цветы? За это? Это единственные цветы на сегодняшнем представлении. Кто это такой, в конце концов? Что за чудак?
Когда старик все же добрался до рампы сцены, занавес неумолимо сомкнулся, оставляя старика в досадной растерянности. Ничего! Он исполнит свой долг! За кулисами! В гримерке!
Стоя перед дверью гримерки, старик пригладил зачесанные назад волосы, провел ладонью по эспаньолке и прислушался. Звуки, доносившиеся из-за двери, явно говорили, что там царит любовь. Старик осторожно, стараясь сделать это без шума, приоткрыл дверь до щели. Актриса в своем пеньюаре последней сцены сидела на краю стола, расставив ноги. Актер стоял перед ней, впившись в ее губы поцелуем. Ясно, к чему все идет.
Даже не закрывают дверь! Какие смелые! Какие безрассудные! Как все хорошо складывается.
Однако чувствительной женщине что-то показалось, она оторвалась от губ партнера и заглянула ему за спину. Старик поспешил притворить дверь, громко постучал, выждал время, достаточное, чтобы парочка отреагировала, и распахнул дверь.
Актер уже успел повернуться к двери. Актриса так и осталась сидеть  с раздвинутыми коленями. Пикантно!
Старик деланно кашлянул и потупил глаза. Актриса спрыгнула со стола и встала рядом с актером. Молодые люди вопрошающе и недовольно смотрели на вошедшего.
  • Прошу прощения!, - начал незнакомец густым баритоном. - Не смог сдержать своего восхищения вашей блестящей игрой! Вы - ослепительная пара!
Он распахнул на себе подобие плаща черного цвета и достал из под полы красную розу. Мелькнула красная подкладка.
  • Вы очаровательны!, - старик протянул розу актрисе.
Актриса зарделась. Актер довольно улыбнулся. Такое признание их работы случилось впервые. Тем более, цветы. Цветок. Роза.
Незнакомец был лишним, помешал, но почему-то отпускать его не хотелось. Может, чтобы услышать от него еще больше лестных слов. Парочка переглянулась. Актер поставил перед незнакомцем стул. Они приготовились слушать.
  • Редко встретишь настоящий талант, но сегодня это произошло!, - продолжил незнакомец. - В каких театрах вы получили такую великолепную школу? Что занесло вас из столицы в эту глухомань? Покорение окраин? Возвращайтесь! Столичным подмосткам тоскливо без вас!
  • Мы местные!, - улыбнулся разомлевший от непривычной лести актер. - Столица для нас - только мечта!
Парочка снова переглянулась. Молодые люди еле заметно кивнули друг другу. Им показалось, что это именно тот случай, о котором ходят легенды. Может им действительно повезло?
  • Кто вы?, - сделала шаг навстречу судьбе девушка и прижалась плечом к партнеру.
  • Я тот, о ком мечтают все молодые яркие таланты! Все, кто не останавливается на достигнутом! Все, кто мечтает о большем!, - старик ловко перевернул ответ с себя на молодых людей.
Им было, о чем мечтать. Они любили друг друга, и оставалось подождать условий для создания семьи. Квартира, мебель, бытовая техника, автомобиль, вообще достаток на каждый день и прочие сугубо материальные вещи, без которых счастья не построить.
  • Что вы можете нам предложить?, - с надеждой в голосе и ответственностью за двоих поставил вопрос ребром актер.
  • Я подарю вам вашу мечту!, - вид у незнакомца был мефистофелевский. - Творческая актерская работа и большие гонорары. Огромный конкурс на место и длинная очередь не теряющих надежды попасть в творческую элиту, но вы выбраны и обходите всех конкурентов. Принимаете?
  • А чего тут думать? Давайте уже о деле, об условиях, о контракте!, - актриса в жизни была авантюристкой.
  • Погоди! Давай сначала все подробно узнаем, - актер был более осторожным.
  • Даме вашего сердца не занимать решительности!, - незнакомец адресовал лукавый комплимент актеру.
  • И все же, кто вы?, - актер смутился, но сохранял самообладание.
  • Я продюсер масштабного проекта, известного лишь в элитных кругах ценителей прекрасного. Спектакли, кино, различные шоу, перформансы - все о любви и вокруг любви. Никакой обывательщины и пошлости. Вам не придется чувствовать себя униженными низкосортной публикой…, - старик сделал паузу, наблюдая производимый эффект. - Простите, но разве вам не обидно видеть в зрительном зале пустые глаза и довольные сытые рожи, примитивных людей, зрелищный предел которых - футбол и мыльные сериалы?
В лицах влюбленных отразилось точно попадание в цель их отношения к творчеству и его ценности в глазах обывателя.
  • Вы спросите, почему - вы? Почему вы оказались избранными?, - нажал кнопку тщеславия продюсер. - Но вы же знаете! Вы же видите! Вы не можете не чувствовать разницы, разделяющей вас и всех остальных. Послушайте! Вы - очевидные самородки! Вы - алмазы, нуждающиеся лишь в опытных руках ювелира, чтобы стать блистательными бриллиантами. Вы чувственны! Вы искренни! Вы - воплощение любви с большой буквы! Любви во всех ипостасях!... Сделать шаг! Всего лишь сделать шаг навстречу своей судьбе!
  • Что мы должны сделать?, - вновь вырвалась вперед актриса, и актер еле заметно подвинул ее плечом назад, за себя, на что она недовольно повела подбородком.
“Идеальная пара!”, - оценил продюсер, вкладывая в оценку свой смысл.
  • Вы - идеальная пара! Страсть! Огонь! Игра! Высокие отношения!, - наступал старик. - Покажите это людям и вы станете эталонами любви, недосягаемой никому, кроме избранных богом!
Продюсер поморщился, словно запнулся на последнем слове.
  • Покажите это мне! Прямо здесь и сейчас! Покажите мне короткую сценку разговора влюбленных, объяснение в любви, горького расставания или сладкой встречи. Вы же знаете тысячи таких диалогов! Ромео и Джульетта! Орфей и Эвридика! Тристан и Изольда! Ну, же!
Молодые люди переглянулись. Продюсер подбадривающе кивал головой. “А он красив!”, - невольно подумала о старике девушка. Тот кивнул головой и на это. Девчонка определенно хороша. Повезло же!
Актеры еще раз переглянулись и сыграли диалог какой-то влюбленной пары. Продюсер не узнал, но догадался, что это что-то местное, из театрального репертуара. Получилось действительно хорошо. Убедительно. Страстно.
С началом игры продюсер достал из под полы миниатюрную экшн-камеру и стал снимать видео, покивав, успокаивая, головой: “Так надо!”. Не мобильный телефон. Даже не айфон. Это укрепило артистов в серьезности происходящего.
  • Ну, вот! Начало положено!, - довольно заключил продюсер. - Три минуты двадцать секунд. Вы заработали триста двадцать евро.
Продюсер снова нырнул рукой за полу плаща, достал четыре купюры и протянул стопкой актеру. Тот уставился на деньги. Актриса глянула на партнера с улыбкой и взяла деньги. Пригодятся в отпуске. Это снова будет Турция, а может и…
  • Вот видите - у нас действуют выгодные условия. Договоренности строго соблюдаются. Как если бы были подписаны кровью.
Продюсер произнес последнюю фразу с иронией или еще чем-то, может, ностальгическим.
  • Давайте попробуем еще. Теперь - страстный поцелуй. Не пошлый! Не животный! Театральный, но страстный поцелуй!, - продюсер приготовился снимать, хитро не дождавшись согласия актеров.
Помявшись совсем немного, пара обвила друг друга руками и слилась в поцелуе. Это было красиво! Продюсер снимал крупные планы. В какой-то момент он осторожно взял руку актера и переложил ее с талии девушки на ее попку. Актриса оценила смелость партнера. Ему же показалось, что это сделала она сама - своей рукой переложила его руку.
  • Стоп! Снято!, - по-киношному скомандовал продюсер. - Отличная, превосходная игра! Искренность! Натуральность! Ни капли фальши!
Девушка чуть-чуть обиделась такой оценке. Она целовала любимого по-настоящему. Даже почувствовала приближение оргазма. Молодой человек испытал неловкость от того, что не почувствовал разницы между этим, на камеру, и их обычными возбужденными поцелуями.
  • Вы снова честно заработали свой гонорар! Ого!, - продюсер заглянул в счетчик камеры. - Четыре минуты, десять секунд. Это четыре тысячи сто евро!
Он скользнул рукой за полу плаща и достал тугую пачку евро, перехваченную красной канцелярской резинкой.
  • Можете не пересчитывать! У нас точность - как в аптеке!, - намеренно пошутил продюсер, отводя внимание молодых людей от оценки ситуации и решения - стоит ли брать такие большие деньги.
  • Премного благодарны!, - шутливо от неловкости ответила девушка, с шутливым же книксеном принимая деньги.
Теперь они точно могут позволить себе отпуск не в Турции, а где получше, например, в Испании. На обоих дохнуло сладкой волной достатка, свободы, формулы “Можем себе позволить!”. А и в самом деле! Почему бы не позволить себе счастливую жизнь? Молодые люди переглянулись и решились.
  • Мы готовы!, - опередила на долю секунды своего возлюбленного девушка. - Что дальше?
Молодой человек кивнул, подтверждая готовность.
  • Не бойтесь! Вам не придется ничем жертвовать!, - улыбнулся продюсер. - Ни театром, ни временем своей жизни, ни собой, ни какими-то сверх усилиями. Ну, и уж о каких-либо низких, вульгарных, безнравственных жертвах просто не может быть и речи!
Последнее заявление окончательно убедило молодых людей в верности решения связать свои судьбы с продюсером, этим удивительным человеком, посланным им… Правда, кажется, они были уже готовы и на жертвы.
  • Вы можете остаться в этом городе или переехать в любой другой город. Можете даже переезжать из города в город. Продолжайте играть в этом театре, если считаете это своим предназначением или чувствуете себя обязанными режиссеру театра, который приобщил вас к искусству. Мы везде найдем вас. Время от времени мы будем просить вас сняться на видео. Поминутная оплата!
Влюбленные энергично закивали головами. Конечно, они согласны! Еще бы! Такое счастье свалилось с…
  • Не думайте, что мы покупаем вашу артистическую игру или даже ваш талант. Все наоборот! Мы просим принять гонорары за эталонную любовь, за приобщение прогрессивной части человечества, элиты общества к прекрасному. Помните! Вы уникальны! Вы - редкость человеческой цивилизации!
Молодые люди стояли, замерев, не веря своему счастью. Теперь их жизнь изменится к…
  • Ну, что ж! Мне пора!, - продюсер сделал полупоклон. - До скорых встреч.
  • Подождите!, - остановил исчезновение старика актер. - Вы ведь точно не заставите нас делать чего-либо… такого…?
  • Это категорически исключено! Вас никто ни к чему не будет принуждать! Вы решаете даже то, какие диалоги играть, - безапелляционно заявил продюсер. - Все! Решаете! Вы! То, о чем вы не договорили, - лишь ваше решение и наши гонорары. Вы сможете иметь все, о чем мечтаете, и даже то, о чем мечтать пока не смеете. Если вы мечтаете о квартире на окраине, то лучше сразу начинайте мечтать о пентхаусе в центре этого города или в столице. До встречи!
Продюсер, тем не менее, остался стоять, наблюдая… с удовольствием наблюдая внутреннюю борьбу в юных душах.
  • Вы в нерешительности? Тогда я еще раз назову размеры гонораров. Актерская игра - сто евро за минуту. Ласки без секса - тысяча евро за минуту. Секс - сто тысяч евро за минуту, - и продюсер повесил паузу, давая себе насладиться еще одной победой над слабым человеком. - Вам нужны деньги сейчас? На квартиру? Может, тогда не в евро, а в рублях, если вы для начала собираетесь купить квартиру здесь, в этом городе?
Старик плел сеть виток за витком, переходя на еще более высокий уровень манипуляций.
  • Вы же делаете ЭТО здесь? Сделайте еще раз. На камеру. Вот десять миллионов рублей. Это двушка в новом доме. Можете потянуть время. На мебель.
Ошеломленные поворотом актер и актриса стали привычно устраиваться в знакомую позу, много раз обкатанную в гримерке. Часто забывая закрыться на ключ. Главное - не слишком шуметь и не стонать…
Продюсер повернулся к двери, чтобы закрыть ее на ключ. Внезапно дверь распахнулась, и перед продюсером засияла радостная бородатая физиономия. Руками взлохмаченный старик обнимал букет красных роз. Он приготовился извиниться, если ошибся, или выразить свою благодарность за актерскую игру, если, наконец-то, после долгих блужданий в лабиринте театрального закулисья нашел гримерную с вызвавшей восхищение актрисой. Он растерялся, увидев старика, хотя и театрального вида, но, почему-то показалось, что он не артист.
Восьмитысячелетний опыт не дал… продюсеру... ошибиться. Перед ним стоял и глупо улыбался один из… Однако лучше сразу не раскрывать карт. Может обойдется?
  • О! Кто к нам в гости! Кто вы? Представьтесь!, - продюсер изобразил радушие, но лохматый старик не поверил ему и чувствовал себя неуютно, даже напряженно, как если бы перед ним был враг.
  • Я… пенсионер! Не важно! Я ищу актрису, игравшую сегодня в спектакле, чтобы в знак восхищения ее талантом преподнести ей эти розы, - и пенсионер непроизвольно протянул цветы перед собой.
Ожидая подвоха, продюсер отодвинулся в сторону, и пенсионер увидел ту, которую искал. Рядом с актрисой стоял ее партнер по сцене. Тот самый любовник, что ушел за едой, но не был сбит автомобилем. Что-то во внешнем виде молодых людей насторожило пенсионера. Здесь явно что-то происходит!
  • Что здесь происходит?, - пошел в атаку старик, обходя странного… старика в черном плаще с красной подкладкой, с глазами, в которых было что-то…
  • Уходите! Вы нам помешали!, - решительно, но все же жалким голосом ответила актриса.
Минутное замешательство из-за появления нелепого старика остановило запущенную, было, программу, и теперь рассудок робко протестовал сделанному прежде выбору, что отразилось на лице девушки.
  • Тебя кто-то обижает, дочка?, - пенсионер почувствовал состояние девушки. - Скажи! Я помогу!
  • Вы не можете нам помочь! Мы сами справимся! Уходите!, - с похожей жалкой нотой в голосе в разговор включился актер.
В открывшейся взору пенсионера картине было что-то необычное. Что? У гримерного столика стоят, прижавшись друг к другу, молодые актер и актриса. Она в сценическом красном пеньюаре, под прозрачностью которого кружева белья. Старик, как и в тогда, в зрительном зале, отвел взгляд, смутившись. Актер в майке и трусах, как на сцене. В их лицах было что-то от… Наверное, такое выражение было бы у Адама и Евы, если бы их остановили за мгновение до необратимого греха. Почему старику пришла в голову такая мысль?
Он повернулся к старику в черном плаще, посмотрел тому в глаза. Сначала в его собственные глаза словно ударило, ослепляя, лучом лазера, но что-то в нем самом переключилось, и он выдержал взгляд, а старик в черном плаще свой взгляд отвел. Что-то в нем не так, в этом черном плаще! Что?
На ногах остроносые черные кожаные ботинки с металлическими пряжками, а на них какие-то буквы. Почему он обратил внимание на эти буквы?
  • Уходи, старик! Ты здесь лишний!, - зазвенел металлом голоса обладатель черного плаща и ботинок с пряжками. - Уходи по добру, по здорову!
“Кто это здесь про добро?”,  “На здоровье не жалуюсь!”, “Сейчас посмотрим, кто здесь лишний!”, - пенсионер поймал себя на мысли, что отчего-то заводится. Совсем по-боевому. Однако пробормотал:
  • Ухожу-ухожу!, - сам же, обходя старика, захватил руками за его запястье, чтобы провести прием.
Поначалу прием привычно пошел, но пенсионер вдруг почувствовал нарастающую силу сопротивления черного плаща. Что-то снова переключилось в пенсионере, и он почувствовал прилив силы. Так они стояли минуту, не давая силе ни одного из них возобладать. Молодые люди стояли, не шелохнувшись.
  • Стоять! Не двигаться! Не вмешиваться!, - на всякий случай скомандовал пенсионер. - А еще лучше, бегите отсюда! Я его подержу!
Однако актер и актриса словно остолбенели.
  • Не старайся! Они обездвижены, чтобы не мешать. С ними я потом разберусь!, - едко заметил старик в черном.
  • Потом - это значит, после чего-то? Ты что, снова надеешься на победу? Не-воз-мож-но!, - с насмешкой продекламировал пенсионер, и черный человек понял, что разоблачен. - Ты, кстати, чего опять приперся? Приключений ищешь на свою козлиную жопу? Ну, так за нами не заржавеет!
  • Почему “мы”?, - насторожился черный.
  • А ты догадайся!, - почти без напряжения в голосе съехидничал пенсионер, хотя сила и того, и другого все прибывала - известно, что источник силы для всех один.
  • Как тебя зовут?, - начал догадываться черный.
  • Михаил!, - задорно, несмотря на ситуацию, ответил пенсионер. - Теплее!
  • А полностью?, - окончательно догадался оппонент и приуныл. - Двойная эманация?
  • Теплее!, - насмешничал пенсионер. - Пока что угадываешь - меня зовут Михаил Михайлович, и я действительно эманация архангела Михаила, который вашим навалял, и я тебе наваляю.
  • Что-то еще?, - уже совсем вяло поинтересовался черный.
  • А еще у меня есть фамилия - Михайлов!, - и воспользовавшись поникшим настроением противника, Михаил Михайлович чуть пошатнул его, хотя равновесие снова восстановилось.
  • Не хочешь знать, как меня зовут?, - в надежде на блеф затеял черный старик.
  • А зачем?, - надменно ответил Михаил Михайлович. - Мы знаем, что у ваших были имена, что вы между собой ими пользуетесь. Нам-то что с того? Ты для меня просто враг! И каждый из вас тоже враг! Считай, что это ваше коллективное имя!
Враг без настроения тужился в статической схватке “Кто кого?”. Он прикидывал, как бы ему уйти, избежав боя. Эманация архангела Михаила была настроена решительно.
  • Может, поговорим?, - задумал потянуть время враг.
  • О чем? О добре и зле?, - насмешки эманации говорили о его опасности. - Ты что - решил слинять без боя? Ладно! Начнем переговоры! Разморозь-ка мне молодежь, но так, чтобы не убежали и вообще не наломали дров.
Лица актера и актрисы оттаяли. Глаза испуганно забегали.
  • Что? Что такое? Что происходит?, - по-женски закудахтала девушка.
  • Тихо-тихо!, - успокоил их пенсионер. - Меня зовут Михаил Михайлович. Я из соответствующих органов. Задержан опасный преступник. Проводится опознание. Вам двоим предстоит ответить на вопросы.
Тон пенсионера был убедительным, и молодые люди затрясли головами, соглашаясь на допрос.
  • Что такое с нами?, - больше с заботой о подруге, чем о себе, поинтересовался актер.
  • Вы частично парализованы. При задержании преступника применено нейро-паралитическое вещество, - живо импровизировал Михаил Михайлович. - Скоро пройдет. Прибудет опергруппа, и вам введут антидот. А пока - рассказывайте, что наплел вам этот враг.
  • Он назвался продюсером! Театр. Кино. Шоу. Перфомансы. Для элиты. Большие гонорары, - по-армейски четко докладывал актер.
  • Сколько успели заработать?, - продолжал допрос Михаил Михайлович.
  • Триста двадцать евро за объяснение в любви и четыре тысячи сто евро за поцелуй. Артистический!, - последнее актер добавил, потому что ему уже было стыдно.
  • Дальше!, - потребовал Михаил Михайлович.
  • Дальше ничего не было! Правда! Ничего!, - запальчиво закричал актер.
  • Даже не обсуждали?, - с сомнением нажал пенсионер.
  • Обсуждали!
  • Сколько!, - тут схитрил Михаил Михайлович, не спросив напрямую “За что?”.
  • Десять миллионов рублей!, - потупившись, признался актер. - Только обсуждали.
Глаза старика наполнились слезами. Первая скользнула по щеке в бороду, но вытереть полившиеся слезы Михаил Михайлович не мог - руки заняты.
  • Что же вы делаете, дети? Вы были на волосок от грехопадения! Что же вы век за веком вслед за своими прародителями верите искусителю и преступаете черту греха? Что же вы предаете Создателя? Вы не изменились с тех пор!, - слезы заливали лицо старика. - Расскажи им враг, что ты у них покупал, у этих двух людей, мужчины и женщины?
Старик в черном совсем приуныл. До тоски. Положение его становилось все хуже и хуже, и он не видел выхода.
  • Ну, давай! Колись! Хочешь уйти без боя?, - Михаил Михайлович давил. - Повышаю ставки. В бою улетишь не в безводную пустыню, а в Тартарары, где подвергнешься аннигиляции.
При упоминании этих страшных мест, враг вздрогнул, и Михаил Михайлович мог бы начать бой, но замысел был в другом - выбить из врага важное признание.
  • Ну, так зачем ты приходил к людям?, - допрос продолжался.
  • Я приходил за душами людей, - тихо прошелестел черный старик.
  • Громче!, - и Михаил Михайлович добавил  невесть откуда взявшейся силы, причиняя врагу жуткую боль.
Враг закричал от невыносимой боли. Он догадался, в чем секрет. У эманации архангела Михаила сейчас больше силы, и он лишь притворяется, чтобы гарантированно победить. Значит, Тартарары - не пустая угроза.
  • Я приходил за душами людей!, - закричал враг. - Они уже почти были в моих руках!
  • Расскажи, как бы ты забрал их души? Открой молодым людям технологию! Ну же!, - и снова порция силы вызвала страшную боль.
Дрожа от ужаса, враг раскрыл свой план.
  • Сначала они как следует подсели бы на деньги. Потом я дал бы им вкусить яда славы. Разврат, извращения, совращение малолетних, вино, наркотики, убийства, массовые убийства, ложь и предательство. Так они становились бы все больше моими…
  • Больше, да не твоими! Не темни! Говори, как есть!, - голос Михаила гремел. - Даже эти страшные грехи могут быть прощены покаянием и искуплением. Говори!
  • Когда им стало бы совсем невмоготу от тяжести своих грехов, я бы лукаво предложил им волю, пообещал бы отпустить их и тогда… Они подписали бы договор о переходе своих душ в мое владение. Кровью! А потом я погрузил бы их в уныние и тем подтолкнул бы к самоубийству. И все! Людей нет! Их бессмертных душ нет! Дело сделано!
  • Убить тебя мало!, - заревел Михаил, и боль, причиняемая врагу, стала запредельной.
  • Нет! Не убивай! Ты же обещал! Слово нужно держать!
  • Кстати, какое слово? Что я тебе обещал?, - Михаил Михайлович жестоко усмехнулся. - Только и обещал, что не отправлю в этот раз на аннигиляцию, но в следующий...
Демона колотило.
  • Молодые люди! Ничего не хотите спросить у продюсера? Или у меня о продюсерах?, - обратился к артистам Михаил Михайлович.
Артисты пребывали в состоянии прострации. Тем не менее, актер как-то пришел в себя и спросил:
  • Михаил Михайлович! Продюсер… Враг говорил, что у него целая сеть этих театров и кино для элиты. Там что - те, кто уже продал душу д…
  • Т-с-с!, - шикнул Михаил и приложил бы палец к губам, да руки заняты. - Слова этого не произноси, не тешь врагов. Зови их врагами! А на твой вопрос ответ есть. Проданная врагу душа - случай крайне редкий. По пальцам перечесть. Однако все эти современные Содомы и Гоморры - всего лишь дело рук самого человека. Человек легко переступает черту греха, а там и враг на подхвате. Так что, помните: враг не дремлет! Ну, а теперь...
В этот момент дверь в гримерку распахнулась, и на пороге вырос режиссер.
  • Помогите!, - завопили в один голос актер и актриса. - Михаил Михайлович! Спасите нас!
Режиссер театра Михаил Михайлович от криков о помощи сделался еще безумнее. Размахнувшись, с жутким криком, он нанес страшный удар по тому из стариков, на ком остановил свой выбор. За мгновение до удара что-то в режиссере переключилось, и в ударе появилась нечеловеческая сила. Режиссер Михаил Михайлович, еще одна эманация архангела Михаила, не ошибся с выбором. Если старик плачет во время спектакля, то он добрый старик, он наш, а если старик сверлит тебя злым взглядом, то он враг.
Враг после такого удара улетел в Тартарары на аннигиляцию. Пенсионер Михаил Михайлович сдержал свое слово, но кто его знает, как поведет себя сила, если прикладывается с двух сторон двумя эманациями сразу? Может, сила складывается, а может, умножается или возводится в степень. Сразу после этого молодые люди оттаяли окончательно и бросились обнимать двух Михаилов. Прямо в чем были - в трусах…
Когда эмоциональная разрядка отпустила невольных участников необычных событий, режиссер Михаил Михайлович проводил пенсионера Михаила Михайловича до дверей театра.
  • Ты заходи, если что!, - и оба посмеялись цитате из мультфильма.
  • А ты…, - пенсионер замялся. - Завязывал бы ты с этим делом.
Он показал пальцем на серебряное колечко в ухе режиссера. Режиссер согласно покивал головой.
При выходе пенсионера из театра что-то в нем переключилось и он снова стал обычным пенсионером. То же произошло и с режиссером. Лишь актер и актриса помнили все, но строго хранили тайну. Потом они поженились. Вскоре у них родился мальчик, и назвали его, конечно же, Мишей.
Говорят, примерно один раз в три месяца пенсионер Михаил Михайлович приезжает из столицы в далекий город, идет вечером в театр, садится в центре зала вместе с режиссером Михаилом Михайловичем и плачет время от времени, когда сюжет выжимает из него слезу.
Актер и актриса, увидев в зале плачущего бородатого старика, стараются так, что не щадят пенсионера, и он просто заливается слезами. Если же вы, читатели, в какой-то момент чтения этой правдивой небылицы всплакнули, знайте - это добрые слезы, и бывают они только у добрых людей.


Сергей Александрович Русаков.
13 ноября 2017 года.

Вагон аэроэкспресса из аэропорта Шереметьево.

Комментариев нет:

Отправить комментарий