Автор

Моя фотография
Просветитель менеджмента. Популяризатор научного управления. Писатель сказок и фантастики.

воскресенье, 4 марта 2018 г.

Вера на коленях (сказка о милосердии)



Вера на коленях
(сказка о милосердии)

В первый день весны мороз поубавил свои градусы - всего минус двенадцать. Львов, не надев перчаток, заспешил по скользкой наледи, опираясь на трость. Видимо к перемене погоды, разболелись суставы. У входа в переход, ведущий на станцию метро Таганская, прямо на камнях первой ступеньки стоит на коленях женщина. В руках картонная табличка с корявой надписью, объясняющей прохожим, какая причина заставила несчастную просить подаяния, и обязательное упоминание Бога.
Львов и раньше видел эту женщину. В глаза с первого раза бросилась прямая, стройная осанка, вытянутая свечой в вечернее небо. Лицо ее скрывал плотный толстый платок. Раньше Львов обходил женщину и спускался в метро, задержав в голове мысли о нищенке на короткие секунды. На этот раз что-то заставило его затормозить. Спешащие в метро прохожие тут же наткнулись на Львова и стали чертыхаться. Возникла сутолока.
Прося прощения налево и направо, Львов пробрался к краю лестницы. Из кошелька он выгреб все монеты, снова пробрался сквозь поток людей и ссыпал мелочь в сумку нищенки, в которую невольно заглянул. На дне сумки монеты, поверх денег полбуханки хлеба в прозрачном целлофановом пакете. Вполне по-нищенски.
-              Дай вам Бог!, - прошелестел голос ожидаемо религиозную фразу.
Львов кивнул в ответ.
-              Ведь все пропьет! Вы пьянство поощряете!, - услышал Львов за спиной упрек в исполнении женского голоса с праведными интонациями - услышал и от чего-то вжал голову в плечи, словно почувствовал опасность.
-              По милости человеческой Господь помилует ее!, - пробормотал Львов слова, определенно не свойственные ему, будто кто-то другой сказал его устами.
На мгновение показалось, может даже, привиделось, что над головой его вспыхнуло сражение. “Небесная брань”, - пришли на ум слова, и тоже не свои. Однако странное наваждение скоро прошло.
В метро Львов привычно согнал утонувшего в телефоне бородатого юнца, сел, достал почитать брошюрку про менеджмент и включил в наушниках смуз-джаз. Книжка довольно толково вещала об управлении трудовыми коллективами. Львов, скорее, пролистывал книжку, чем читал. Все это были хорошо известные истины, по которым взгляд скользил, как по волнам, пока автор брошюры осмелел до цитаты: “Милостыня развращает и подающего, и берущего, и сверх того, не достигает цели, потому только усиливает нищенство”. Еще более удивился Львов, узнав, кто автор сентенции - Федор Михайлович Достоевский.
К чему же приурочена цитата? Пришлось вчитаться. Автор брошюрки призвал на помощь авторитет популярного у растущей молодежи борца за силу духа и свободы мысли, чтобы доказать тезис - руководители не должны прощать сотрудников ни за проступки, ни за ошибки, ни за неумение выполнить работу. Конечно, же это обычная глупость неопытных руководителей. Другое дело Достоевский.
Высказывание именитого писателя было жестоким - совершенно в духе одного из персонажей, Раскольникова. Вот ему-то, молодому растущему, решившемуся на убийство старухи по собственному представлению о справедливости, Львов простил бы мнение о подаянии, но не писателю-гуманисту.
Львов, не замечая, отвлекся от менеджмента и спорил с Достоевским. Показалось, что над его головой что-то происходит, и он даже воздел глаза к потолку вагона поезда метро, никого, конечно, не увидев. Львов снова вернулся к брошюре, к тезису ее автора о недопустимости прощения, помилования сотрудников. Жестокость руководителей - известная проблема.
Не замечая, того, малоопытные руководители ревностно отстаивают свою власть, а значит, сомневаются в праве на нее и боятся утратить. Такие стремятся контролировать все, что только посчитают опасным упускать из под контроля. Взрослому руководителю смотреть на это смешно, но повлиять на молодых руководителей непросто - они яростно защищают свою правоту, право повелевать людьми, не признавая права людей, их собственное мнение и собственные судьбы.
В этом кроется парадокс. Попробуйте заставить таких новоиспеченных руководителей действовать не по их воле, и они обвинят вас в покушении на их свободу, но одновременно с этим, они жестоко подавляют свободу подчиненных.
Львов вздохнул, и кажется, стихло что-то, что показалось ему происходящим над его головой. Обыгрывая во внутренней речи свое несогласие с автором брошюры и чувствуя какую-то нелепую обиду на Достоевского, Львов сошел на станции Теплый Стан. Он купил маме баночку икры и чизбургер в Макдональдсе племяннику, сел в машину и завел двигатель, чтобы прогреть. Первые дни весны отметились морозами.
Из автомобильного приемника на какой-то радиоволне звучал аудиорассказ. Не с начала, но Львов быстро уловил суть сюжета. Двое стариков в дореволюционные времена отправились из своей деревни в паломничество в Иерусалим ко Гробу Господню. По дороге один из них отстал. Вернее, зашел в деревенский дом воды попить, а там умирающие от голода домочадцы.
Старик остался, выходил больных, потратив все свои сбережения, даже корову купил, а там и вся деревня его стараниями поднялась на ноги. Тут старик понял, что в Иерусалиме ему на побывать, и вернулся домой, а там и первый старик домой стал возвращаться. Зашел он в деревню, где его товарищ отстал, да и стал расспрашивать про него. Местные крестьяне рассказали со слезами, что умирали от голода, но Бог смилостивился и послал к ним спасителя.
В этот момент рассказ прекратился и диктор объявил, что он читал фрагмент рассказа “Два старика” Льва Николаевича Толстого. Слезы залили глаза Львову, он замотал головой и замычал. Такое с ним бывало, когда уму открывались какие-то истины. На этот раз Львов увидел пронзительную правду. Бог, в рассказе ли, а может, и в жизни действительно милостив, но милость свою дает через людей же.
Вот и он сегодня подал милостыню нищенке, значит, действовал верно, по-божески, и чтобы там ни говорили за спиной, поступать нужно именно так. Да и жить нужно так! Вот откуда фраза, которую он произнес в ответ.
Перед лобовым стеклом что-то промелькнуло, как будто тень большой птицы, но наверное, это лишь тень от моста, под которым Львов только что проехал. Он рефлекторно притормозил.
Возле дома он не сразу вышел из машины. Остался осадок. Два великих человека  - Достоевский и Толстой, а какие разные! Львов достал мобильный телефон. Домашний вайфай добивал до машины. “Достоевский о милосердии”, - набрал Львов в поисковый запрос. “Сострадание есть высочайшая форма человеческого существования!”. Вот это да! Откуда же та цитата? Наверное, так говорил, кто-то из героев Достоевского, но не он сам.
Пожалуй, писатели делают больше для совершенствования духовной природы человека. Может, больше, чем священники религий. Кроме того, разные писатели не мешают друг другу и не отрицают друг друга, как это делают служители культа. Может, именно писателями жива вера людей. Не случайно ли, Иисус рассказывал притчи?
Ежегодно Иван Сергеевич Тургенев собирает жатву слез, пролитых детьми, школьная программа которых проводит через сострадание к собачке Муму. Жестокосердые не по возрасту дети сопереживают солдату из рассказа “После бала” Льва Николаевича Толстого. Роман “Преступление и наказание” Федора Михайловича Достоевского учит различать истинное и ложное милосердие. Весь сонм пишущих и уже только читаемых писателей, как в горячем цеху, выковывает души читателей.
Все это Львов успел передумать, пока выходил из машины, открывал калитку и дверь дома. На ступеньках крыльца он вспомнил о нищенке.
В это же самое время женщина поднялась с колен, выпрямилась, вытянулась и, оторвавшись от гранита ступенек, взмыла в небо, и только два белых перышка, подобно снежинкам, долго кружились у входа в метро.
-              По милости человеческой милует Господь!, - зазвучало в головах редких прохожих.

Сергей Александрович Русаков.
3 марта 2018 года.
Новая Москва.

Комментариев нет:

Отправить комментарий