В ночь на понедельник в городе Суздаль
(научно-фантастический роман о паранормальном в работе контрразведки)
Глава 1-я, в которой в мирный отдых
писателя врываются странности, и это в корне меняет смысл происходящего, но
чего только не бывает в нашем мире, особенно, если появляешься в сказочных
местах
“I just called to say I love you!”,
- зазвучал в колонках Стиви Уандер, и песня открыла кран воспоминаний.
Стругачёв “поплыл”. Особый период его биографии. Он подозвал официантку и
заказал “Мохито”. Алкогольный вариант. В этом было подражание “Старику Хэму”.
Писатель Борис Стругачёв приехал в
Суздаль за вдохновением. Городок этот всегда представлялся чем-то вроде портала
в сказочный мир. Стругачёв писал сказки. Для взрослых, но не про секс и всё
такое. Скорее, философские сказки, и потому не для детей. Так считал он сам.
Может, Стругачёва поддерживали в этом его немногочисленные читатели.
Выбор Суздаля был не случаен. В этом
городке лет тридцать пять назад снимался
любимый фильм “Чародеи”. Забавная музыкальная комедия по мотивам “Братьев
Стругацких”. Хорошие артисты, хорошая музыка, хорошие съемки. Часть сцен, в том
числе, финальная с волшебной палочкой, были сняты в гостинице “Суздаль”. В ней
и поселился Стругачёв.
Оставив жену в номере коротать вечер
за слезливым телесериалом, Стругачёв спустился в ресторан, занял столик в углу,
достал свой писательский блокнот и заказал официанту чашку американского кофе с
долькой лимона. Атмосфера была вдохновляющей. Как того и хотел писатель.
Сегодня восьмой день весны. Восьмое марта. Женский праздник. Он подарил жене цветы и книжку о дачном цветоводстве. Примерно, как и все. Поездку в Суздаль жена поддержала, посчитав хорошим дополнением к празднику.
Приехали в Суздаль ранним вечером.
Солнце садилось, подсвечивая красным купола бесчисленных церквей. Ужин в
ресторане. Русская народная кухня. Стильно, но с легким привкусом советских
времен, и это понравилось обоим. Жена осталась довольной комплектом подарков и
легко отпустила мужа пописательствовать. Его увлечение она считала несерьезным.
Скорее, блажь.
Вспоминая фильм “Чародеи”, Стругачёв
мысленно пребывал в далеком 1982-м году. Премьера фильма пришлась на канун
нового года. Ленинская комната казармы военного училища. В сентябре
наступившего года Стругачёв женился. Еще через год у него родился сын. Еще
через год он вместе с женой и сыном отправился к новому месту службы в
новеньких лейтенантских погонах на плечах. Дальше судьба складывалась
причудливо. Вмешались политические события. Перестройка. Развал страны. Новая
Россия. Воспоминаний было предостаточно, чтобы стать писателем.
-
Ваш
кофе! Американо! С долькой лимона!, - на стол перед Стругачёвым опустилась
чашка на блюдце с ложечкой и двумя кусками сахара.
Стругачёв кивнул и буркнул:
-
Спасибо!,
- совершенно дежурно.
Официант не отходил, и Стругачёв
поднял на него глаза. Мужчина. Под шестьдесят. Ровесник или постарше. Что-то
еле уловимо узнаваемое. Какой-то знакомый типаж. Стругачёв заинтересовался и
вопросительно поднял брови. Официант кивнул в ответ. Непонятно! То ли официант
ждал, что Стругачёв узнает его, то ли собирался что-то сказать.
-
Можно
с вами поговорить?, - нерешительно начал официант.
Стругачёв пожал плечами, дескать:
“Почему бы и нет?”, и указал рукой на стул. Официант сел напротив. Стругачёв не
то чтобы не удивился, скорее, с ним бывало такое и раньше. Не часто, но бывало.
Однажды он забежал перекусить бизнес-ланчем в какое-то московское кафе, и уже,
было, поднес ко рту первую ложку мясной солянки, как за стол перед ним села
старушка и заявила: “Я должна вам все рассказать!”. Далее последовал ее обстоятельный
биографический рассказ. Стругачёв не решался перебить рассказчицу поеданием
солянки, и суп остыл. “Ну, вот!”, - завершила излияния старушка. “Теперь вы все
знаете!”, - она встала из-за стола, повернулась и ушла, оставив Стругачёва в
недоумении наедине с остывшим бизнес-ланчем, который он, давясь, все же доел.
Похоже, случай аналогичный, и все
же, что-то такое в официанте угадывалось. Что?
-
Я
должен вам все рассказать!, - судя по всему, официант собрался исповедоваться,
и Стругачёв кивнул своим воспоминаниям о случае со старушкой, но собеседник
истолковал кивок, как разрешение.
Лейтенат Киврин, недавний выпускник
Минских высших курсов контрразведки, а до этого выпускник Владимирского
политехнического института, получил распределение, о котором можно только
мечтать - Суздальский райотдел КГБ. На этом везение Киврина не закончилось.
Объектом оперативного обслуживания ему досталась гостиница “Суздаль” -
современное здание из стекла и бетона. Однако важность объекта заключалась в
том, что в эту гостиницу активно привозили иностранные делегации. Суздаль -
самая яркая звезда “Золотого кольца”, туристическая мекка, жемчужина русской
самобытности, на которую так падки зарубежные гости, как на диковинку.
Назначение Киврина на такой важный
объект, на передний край борьбы с иностранными разведками, очень может быть,
определилось знанием английского языка. Мама Киврина преподавала английский в
школе и так хорошо натаскала сына, что во время учебы в Минске тот был
направлен в Москву в Высшую школу КГБ, сдал там экзамен по языку, получил
диплом переводчика и тридцать процентов надбавки к денежному довольствию. В
гостинице часто останавливались иностранные дипломаты, как известно, легальные
разведчики. Киврина просто распирало от счастья, что ему так повезло, и от гордости,
что ему доверили сложный и ответственный участок.
Рано он посчитал что на этом всё.
Нет не всё!. Через месяц освоения должности начальник райотдела отправил
Киврина во Владимир в областное управление КГБ. Начальник управления,
генерал-майор был строг даже с виду - недаром начинал службу в военной контрразведке.
Кроме него в кабинете был начальник оперативно-технического отдела.
-
Товарищ
лейтенант!, - голос генерала тоже был суровым. - Вы назначены на важный участок
контрразведывательного обеспечения! - Начальник оперативно-технического отдела
введет вас в курс дела.
Генерал кивнул, передавая слово
полковнику. Киврин тоже понятливо кивнул, осознавая, что гостиница, в которой
останавливаются иностранные разведчики посольских резидентур, а также агенты
иностранных разведок из числа делегаций и просто туристов - это действительно
важный участок. Лейтенант ошибся. Дело было в другом. Полковник кивнул и
поведал такое, от чего Киврин притих и больше не кивал головой.
Гостиница “Суздаль” задумывалась,
как особый инженерный проект, пробный шар перед внедрением в практику
госбезопасности новейших технологий. Арматура бетонных конструкций, трубы
отопления и водопровода, акустические каналы и полости, микросхемы и микрофоны,
залитые в бетон и пластик. Обнаружить всё это по радиоизлучениям и
электрмагнитным полям невозможно. Этот
сложный инженерный объект становился системой, которая слышит и видит,
записывает и хранит, анализирует и автоматически отслеживает шпионские действия
постояльцев гостиницы.
Лейтенанту Киврину поручалось
обеспечивать условия для дежурства специальной группы из Москвы. Вернувшись в
Суздаль, он поспешил в гостиницу, спустился в подвал, нашел нужную дверь,
набрал цифры кода на замке и дождался, пока дверь откроют изнутри. Два сотрудника
в штатском, один высокий и худой, другой низенький и полный, судя по всему,
пили чай. Предложили стакан чаю и Киврину.
-
У
вас тут пряники вкусные!, - начал знакомство высокий и представился. - Капитан
Ковров!
-
И
мёд хороший!, - продолжил полный. - майор Брыль!
После получасового чаепития Киврин
вполне отчетливо представлял себе свои задачи.
А сейчас он, внимательно рассмотрев
посетителя ресторана, так и не решился открыться ему. Пытаясь разгадать
мучившую его тайну, Киврин однажды пошел “на прием” к одному местному старцу, и
тот, скрываясь в полутьме котельной Свято-Евфимьевского монастыря сказал:
“Придет человек и все вернет во свои времена!”. Киврин кивнул. Может, этот
приезжий и есть тот самый человек? Под описание подходит…
-
А
вы слышали, что в этой гостинице снималась кинокомедия “Чародеи”?, - решил
свернуть разговор чем-нибудь безобидным Киврин. - Говорят, много разных
настоящих чудес тогда здесь происходило… По-настоящему через стены проходили…
Люди пропадали…
Приезжий отвечал лишь скучающим взглядом.
Кажется, Киврин ошибся. В этом момент в колонках послышалась старая песня “I
just called to say I love you!”, москвич оживился и всем видом дал Киврину
понять, что тот ему мешает. Киврин поднялся, поклонился и ушел.
Сергей Александрович Русаков
11 марта 2018 года.
Суздаль.
Комментариев нет:
Отправить комментарий