Автор

Моя фотография
Просветитель менеджмента. Популяризатор научного управления. Писатель сказок и фантастики.

воскресенье, 17 июня 2018 г.

"Автомойка +" - 6



«Автомойка +»
(фантастический роман)

Глава 6-я, в которой главный герой вспоминает три своих жизни, в которых был разным человеком, но через все три пролегла одна любовь

Летнее утро в Москве. Особое время. Солнце пока не жаркое. Еле заметный ветерок. Роса на траве до конца не высохла. Пыль прибита к асфальту не испарившейся ночной влагой. В мареве над степью пустыря колышится на горизонте гряда высотных столичных зданий. В центре пустыря, словно здешняя столица, высится одноэтажный павильон с буквами на крыше: «Автомойка +». 
Какой-то особый покой. Из приоткрытой двери буфета доносится «Не надо печалиться! Вся жизнь впереди!» вечно молодых «Самоцветов». Буфетчик Панкратов протирает один за другим каждый из трех столиков с медитативной медлительностью. Может, размышляя о том, что там у него может быть впереди, а может, вспоминая свою молодость, когда было так, что действительно «Вся жизнь впереди!». Любовь к советским вокально-инструментальным ансамблям осталась из его юности, хотя изрядная часть этих песен прошла мимо Саныча. После десятого класса школы-интерната для детдомовских, он поступил на завод. Как и многие парни и девушки в райцентре под Рязанью. 
Саныч автоматически одернул себя, включив запрет на все, связанное с его истинной биографией. Прошло столько времени, что пора бы разрешить себе, хотя бы про себя, произносить свое настоящее имя. Саныч решился. Он смело, с вызовом посмотрел в видеокамеру, замаскированную под электрораспределительную коробку под потолком буфета, глубоко вдохнул и … Не смог произнести вслух, а хотел. Если он произнесет эти слова, то запись придется стереть. А если файл продублируете в облачном хранилище? Слишком много хлопот и опасности. 
Однако соблазн поселился в душе, и Саныч все же поддался ему. Он вышел из здания, обошел автомойку, отошел подальше в поле и вслух, негромко произнес: «Я - Егоров Виктор Иванович, тысяча девятьсот шестьдесят второго года рождения, уроженец села Летово Рыбновского района Рязанской области. Полковник Службы внешней разведки. В отставке…».
Испытав необъяснимое облегчение, Сан Саныч Панкратов вернулся обратно в буфет. За секунду до того, как он обернулся, Саныч бросил взгляд на развалины строения, куда он накануне отвез труп отравившегося клиента на его же машине. В мареве летнего утра бетонный скелет развалин выглядел зловещим и вызывал сравнение со склепом. На замусоренном полу лежит и разлагается от жары тело человека. 
В открытой двери буфета «Песняры» допевали «И родина щедро поила меня березовым соком, березовым соком!». Один из неформальных гимнов разведчиков-нелегалов. Определенно, из-за строчки «Мы трудную службу сегодня несем вдали от России, вдали от России!». 
Целый год Виктор наслаждался жизнью. Смена за сменой. Дневная или вечерняя. Ездить приходилось на электричке. Двадцать минут от станции Ходынино до станции Дягилево. Завод в получасе ходьбы. Полчаса от станции до общежития. Вечером танцы в клубе. Время от времени драки между группками парней, разделенных по территориальному признаку местом проживания. Категорически соблюдаемые правила не трогать парней, идущих на смену или со смены, гуляющих под ручку с девушками. Более того, и в те времена это было нормой, он не попробовал женщину, был девственником. Первый роман случился у него позже. Все началось в армии, вернее, в погранвойсках, куда он был призван служить. 
Застава их была на южной границе, в невысоких горах, грядой замыкающих пустыню предгорья. В гарнизоне жили офицеры с семьями и холостые. Для холостяков работала офицерская столовая. Поварихой в ней была красивая девушка Катя. Поговаривали, что она приходилась племянницей какому-то большому пограничному начальнику, который устроил родственницу после кулинарного техникума. 
Пикантной особенностью Кати была ее любвеобильность. На фоне легкого характера эта черта девушки определяла ситуацию в целом. Все офицеры - и холостые, и женатые - знали Катю в том самом особом смысле, под которым имеется ввиду секс. Не обижала вниманием Катя и рядовой и сержантский состав. Ходили слухи, что и командиры пали жертвой соблазна легкой доступности красивой женщины. Редкие проверяющие из штаба погранотряда скоро находили дорожки к Кате. 
Виктор, конечно же, знал из солдатского фольклора о поварихе Кате. Не осуждал, но и не искал, подобно многим, утоления сексуального голода. Виктор готовил себе обычную семейную жизнь. Знакомство с хорошей девушкой, долгое ухаживание, знакомство с родителями, предложение стать женой, свадьба, дети. Все это время Виктор будет много работать, и когда дети дорастут до школы, попробует учиться сам и получит высшее образование, заочно обучаясь в каком-нибудь институте. Например, в Рязанском радиотехническом. 
Как-то раз вечером Катя пришла в солдатскую столовую, чтобы забрать почищенную бойцами картошку. В овощном зале тогда был один Виктор, оставшийся собрать и вынести картофельные очистки. Катя впорхнула и беззаботно защебетала, и вот уже Виктор несет за ней на руках огромную кастрюлю картошки, залитой водой. Виктор был довольно силен. Занимался гирями, крутил «солнышко» на турнике, легко делал «подъем переворотом» и «выход силой» на две руки. Он поставил тяжелую кастрюлю на пол, и Катя залюбовалась сильным телом солдата. Виктор был с голым торсом. 
Катя скользнула к нему, обняла, прижалась, потянулась губами к его губам, но Виктор уклонился. 
  • Стой! Катя, я не могу… так!, - сказал он, и Катя отстранилась. 
  • Что, невеста ждет?, - Катя озорно улыбалась. - Не бойся! Ей тебя достанется! Давай-давай! Не теряйся! Ты же видишь, что я тебя хочу!
Виктор замотал головой, повернулся и вышел. С Катей произошло то, что и должно было. Ей впервые отказал мужчина. Не наоборот, когда она могла отказать любому, и делала это в дни месячных. Женское чутье подсказывало Кате. Солдат отказал ей, не потому что она ему не нравится, и не потому что он осуждает за доступность ее тела любому и каждому. Впервые Катя почувствовала другого мужчину. Настоящего, что ли…
Катя узнала, что зовут солдата Виктором, что у него нет невесты и вообще знакомой девушки, что он детдомовская сирота, а после службы собирается жениться, растить детей, работать, учиться. Казалось бы подобные планы присущи большинству парней. В Викторе было что-то иное. Наверное, другое отношение к женщине. Одним словом, Катя, совершенно неожиданно для себя, влюбилась в Виктора. 
Какое-то время сексуальная карусель продолжала крутиться. Катя по-прежнему была приветлива и доступна. Вот только в ней самой стало пропадать желание. Катя стояла, согнувшись и опершись руками в край ванной для овощей, с замкнутым на спину подолом белого халата, а сзади, входя в нее и выходя из нее, трудился какой-то офицерик или солдатик. Раньше Катя прислушивалась к ощущениям, ловила возбуждение, помогала себе пальцами, чтобы поймать оргазм. После случая с Виктором Катя стала задумываться, отвлекаясь от процесса. Что она делает? Зачем? Кто она? Смотрела, наклонив голову, на свои груди, качающиеся в такт толчкам, и испытывала незнакомое смущение, брезгливое чувство к мужчине сзади нее, неприятность влажных мужских рук, лапающих ее зад. 
Однажды Катя выпрямилась, не дав очередному поклоннику кончить, оделась, застегнулась и вышла из кухни прочь, оставив любовника переживать ошеломление. С этого случая Катя больше никому не давала. 
Очень быстро мужчины на заставе разобрались, что происходит. Один Виктор не знал главной причины - Катя по-настоящему влюбилась в него. Невидимый тумблер переключился из положения «Блядь!» в положение «Жена!». По началу сослуживцы-солдаты, а потом и офицеры пытались образумить Виктора: «Да выеби ты ее! Баба с ума сойдет!». Посчитав Виктора ненормальным, привыкшие пользовать Катю любовники сговорились исправить ситуацию иначе. Сурово! Жестоко! По-мужски подло! Сломать Катю. Силой взять. Пустить по кругу. И сделали это. 
Виктор узнал об этом случайно. Перед отбоем занимался на турнике. Мимо проходили новобранцы, недавно привезенные на заставу. По-юношески развязно и пошло парни перебрасывались между собой: 
  • А повариху-то сейчас того!, - хохотнул один из бойцов. 
Другой выразительно показал жестами, что делают с Катей. Виктор спрыгнул с перекладины. 
  • Где? Где ее…, - и не смог продолжить. 
  • Там!, - показал один из солдат на офицерскую столовую. 
Солдаты испуганно сбились в кучку. Видимо, вид у Виктора был грозным. Он рванул дверь столовой. Закрыто! Окна кухни занавешены изнутри солдатскими одеялами, пропуская еле заметные полоски света. В одно из них с разбегу и влетел Виктор. Спиной вперед. Ломая раму и обрезая кожу осколками стекла. Виктор был с голым торсом. 
Упал. Перекатился через голову назад. Встал на ноги. Открывшаяся картина была мерзкой. Катя лежала на металлическом разделочном столе. На спине. Ягодицами на краю стола. Ноги разведены в стороны и привязаны веревками к одному и другому потолочным светильникам. Руки связаны, закинуты за голову и привязаны к водопроводной трубе. Во рту тряпка, чтобы приглушить катин крик. Она, конечно, кричала. 
Возле промежности распятой Кати стоял с приспущенными штанами и ритмично двигал задницей знакомый Виктору сержант. На грохот выбитого окна он лишь повернул голову, но продолжал всаживать Кате. С него-то и начал Виктор. Он схватил сержанта за плечи, оторвал от Кати, согнулся, захватил руками лодыжки, уперся плечом в поясницу и рванул ноги сержанта на себя. Тот рухнул плашмя на каменный пол, ударившись лицом. 
Виктор увидел Катю близко. В ракурсе, от вида которого смутился, но испытал при этом приступ ярости и стал крушить собравшихся на кухне сослуживцев. Виктор не владел никакими специальными боевыми приемами. Просто имел опыт участия в драках. Бил кулаками в голову, в грудь, в живот. Их было шестеро. Седьмой ворочался на полу в лужи крови из разбитого при падении носа. Силы были неравными, но Виктор успел, пока они не пришли в себя. 
Виктор схватил со стола кухонный нож, перерезал обе веревки, растягивающие ноги Кати, и еще одну, притянувшую ее руки к трубе. Он помог Кате слезть со стола. По ногам ее потекли кровь и сперма. Виктор повернулся к Кате спиной. Отчасти, чтобы не видеть Катю голой и растерзанной, но по большей мере, чтобы видеть своих врагов. 
Сослуживцы приходили в себя, поднимались с пола и обступали Виктора. Выставив перед собой нож, Виктор старался держать Катю за своей спиной и продвигался к выходу, угрожающе крича: 
  • Не подходи! Порежу!
Выйти из кухни удалось. Виктор двигался спиной вперед. За спиной у него была Катя. Испуганная, истерзанная, со связанными руками и кляпом во рту. Кровью ей залило бедра и голени. Уже совсем оправившиеся от ошеломления солдаты высыпали из дверей кухни, и было понятно, что они готовятся напасть. 
Это был тот самый момент, когда совершившие преступление осознают это, и тут же приходит мысль сделать все, чтобы избежать наказания. Убить Виктора, убить Катю, спрятать их тела. Хоть и недолгого жизненного опыта, но Виктору хватило почувствовать момент, замысел врагов. Выбора не было. Виктору предстояло драться за свою жизнь и жизнь еще одного человека - Кати. Это тоже был особый момент, когда осознаешь угрозу и решаешься убивать. 
Здравый рассудок направлял Виктора к штабу. Там дежурный и его помощник. Офицеры. Оба вооружены пистолетами. Они имеют право стрелять. Они могут поднять заставу «В ружье!». Штаб был спасением для Виктора и Кати. Это понимали и насильники. Они смелели, и кажется, уже не боялись ножа в руке Виктора. 
За спиной у Виктора послышалось шарканье сапог по асфальту плаца. С поста внутреннего караула шла смена. Они остановились, увидев неожиданную картину, растерялись, не знали, как поступить, а может, вид голой, окровавленной женщины вызвал замешательство. 
Виктор обернулся к Кате и сильно толкнул ее, направляя мимо солдат караульной смены. 
  • Беги! Спрячься!, - крикнул ей Виктор, и Катя поняла его, услышала, повернулась и побежала, притормаживая от боли в паху. 
Виктор подскочил к одному из караульных, сорвал с его плеча автомат, снял с предохранителя, передернул затвор, досылая патрон в патронник, и перебежал за спину караульным. Виктор взял автомат в положение для стрельбы стоя, держа под прицелом солдат смены и солдат, преследовавших его. 
  • Стой! Стрелять буду!, - выкрикнул Виктор знакомые всем команды, и задрав ствол верх, выстрелил одиночным. 
Хорошо, что никто из солдат не побежал за Катей. Виктор застрелил бы. Он перевел флажок предохранителя в положение автоматической стрельбы, и это все поняли, как готовность применить оружие. 
  • Автоматы на землю! Три шага назад!, - скомандовал Виктор смене, и дождавшись выполнения, скомандовал всем. - Лечь лицом вниз! Руки за голову!
Освещенный фонарями по периметру плац. Спиной к штабу Виктор с автоматом в руках. Перед ним рядок разложенных на асфальте автоматов смены, затем разводящий сержант, трое караульных солдат и семь еще, лежащих животом вниз с руками на затылке. 
  • Стоять, солдат! Опусти автомат! Стреляем на поражение!, - на поле боя плаца вышли дежурный с помощником. 
Грамотно, на дистанции десять шагов друг от друга по фронту офицеры нацелили два пистолета в спину Виктору. Если офицеры видели убегающую Катю, то они могли бы сложить более или менее достоверную картину происшествия. Групповое изнасилование вольнонаемной поварихи - уже скверная история, но есть хоть мизерный шанс спустить все на тормозах, скрыть от вышестоящего командования во избежании гнева и наказаний, разрушающих офицерскую карьеру. Нападение на смену караула, завладение оружием и стрельба по своим - это уже совсем плохо. 
Автомат все еще оставался в руках Виктора. Дежурный, немолодой капитан, стал просчитывать вариант, в котором он с полным на то правом может убить солдата с автоматом. В таком исходе определенно были плюсы. Решимость сдерживала странная мантра: «Не убий! Не убий!». Капитан тряхнул головой и решился. 
  • Положи оружие! Стреляю!, - и правый указательный палец на спусковом крючке пистолета Макарова начал движение.
  • Стойте! Стойте! Стойте! Стойте!, - на плац, вереща и размахивая руками, вкатился в расстегнутой офицерской рубашке под майорскими погонами, без фуражки, с блестящей в свете фонарей особист. 
Особиста традиционно боялись все, несмотря на его профессионально-показное добродушие. Он и в самом деле казался безобидным, даже смешным. Особист подкатился к Виктору, закружил волчком вокруг него, и в руках чекиста непонятным образом оказался автомат. 
  • Убрали! Убрали! Убрали пистолеты, господа офицеры!, - голос особиста стал тверже. - Караул, в ружье! В караульное помещение! Вон тех солдат - под арест до утра! Этого я заберу с собой!
Так Виктор познакомился с особистом. Они проговорили до утра. В кабинете особиста. Тот знал, что солдата нельзя оставлять без присмотра. Виктор ничего не рассказал. Молчал. Так воспитали его в детдоме. Особист рассказал все сам. В деталях. Почти без ошибок. Будто был очевидцем или кто рассказал ему. Утром особист передал Виктора двум другим особистам, приехавшим на уазике. 
Катя пропала. Ее так и не нашли. Объявили в розыск. Случай с ее изнасилованием скрыли. О нападении солдата на смену караула тоже не доложили. Так велел особист. 
Перед заброской Виктору устроили встречу с Катей. На конспиративной квартире. Таковы традиции в нелегальной разведке. Катя уже была там. Успела наготовить еды. Кормила Виктора. Он неожиданно для себя все более наполнялся теплыми чувствами к Кате. За долгое время специальной подготовки он нередко думал о ней. Катя тоже вспоминала пограничника Виктора. Боготворила его. Он спас ее, а это включает в мужчине и в женщине особые механизмы. Вспыхнула и разгоралась любовь. Настоящая. Обоюдная. Сильная. У них была лишь одна ночь. У них сложилась бы счастливая семейная жизнь, но…
Виктор был заброшен в Мексику на нелегальную работу по линии Первого главного управления КГБ. Катя вернулась к маме в Новосибирск. Теперь уже можно догадаться, почему ее не нашел всесоюзный розыск. Комитет госбезопасности был всевластен. 
По возвращении из долгой, длинною в целую жизнь командировки Виктор, ставший Сан Санычем Панкратовым, не без помощи товарищей, отыскал Катю. Она не узнала его. Они сошлись и стали жить вместе. Екатерина Матвеевна часто вспоминала Виктора, но молчала о нем, помня давний инструктаж людей из органов. Ее сын Виктор принял Сан Саныча. Казалось, что между ними много общего. Сан Саныч любил вечера за разговором с Виктором - своим сыном. Катя вставала рано и успевала испечь выпечку, которую муж продавал в кафе автомойки. Такая любовь…
От произнесения вслух своего настоящего имени до возвращения к воротам автомойки прошло меньше минуты и пролетела долгая жизнь. У ворот автомойки стоял автомобиль отравленного клиента. Марка, цвет, номер. 

Сергей Александрович Русаков. 
14 июня 2018 года. 
Вагон метро. 

1 комментарий:

  1. Да быть остаться Человеком , в скотской среде это...бесценно и достойно уважения. Сильная глава, наверно лучшая из серии

    ОтветитьУдалить