Инженер Новогодней Магии, Глава 7-я...

(научно-фантастический роман-сказка)

Глава 7-я, в которой вскрываются новые обстоятельства вновь отрытого нового мира и становится понятно, что не все видят друг друга

   Люди часто объединяются. Это для них дело привычное. Можно даже сказать, что это в крови, вернее, в генах. Общим поводом для объединения, конечно же, являются виды на выживание. Однако общий повод вовсе не объясняет, почему уже объединившиеся люди начинают объединяться внутри объединения. 

   Если организация создается намерением создателей ради коллективного решения задачи, которую нельзя решить поодиночке, то в ней обязательно возникнет коллектив - еще одно объединение с незамысловатой заботой уклоняться от решения общей задачи. 

   Организация устремлена к достижению цели, например, «Больше товаров лучшего качества!». Коллектив решает противоречащую общей задачу - работать меньше, не стараться, экономить силы и время, что всегда идет вразрез с задачами организации. 

   Между этими молотом и наковальней оказывается человек, который входит одновременно и в организацию, и в коллектив. Организация устами бригадира требует: «Давай-давай!». И этот же бригадир в курилке огласит лозунги коллектива: «Они так наверху жируют, а нам вкалывай!». 

   Но как же с этим справляется простой человек? Да очень просто! Он не способен одновременно быть «слугой двух господ». Он переключается с одного господина на другого, и делается это весьма незамысловато. 

   Когда бригадир нависает над рабочим у станка, крики «Давай-давай!» включают в работнике «тумблер» принадлежности к системам в положение «Организация». Но когда в курилке звучат заводские сплетни, «тумблер» переключается в положение «Коллектив».

   Такое включенное тумблером положение одного и того же человека то в одной системе, то в другой, называется социальными ролями. Вот и мечется заводской работяга между двумя ролями, как мартышка между умными и красивыми. 

   Сравнение с тумблером применимо только к ролям в организации и в коллективе, а так-то ролей у одного человека гораздо больше, и каждой роли соответствует своя система. Один и тот же человек может быть и гражданином своей страны, и налогоплательщиком экономической системы государства, и участником дорожного движения, и членом гаражного кооператива, и номером в очереди в окошко сберкассы, и пассажиром метро, и ребенком своих родителей, и родителем своих детей. Так что это больше похоже на пульт от телевизора с сотнями телепрограмм, чем на тумблер. 

   А системы - на то они и системы, чтобы подавлять человека в себе, и каждая система делает это, не учитывая давление других систем, что окончательно дезориентирует человека, путает его и приводит к страданиям. 

   Как рабочий у станка, человек должен стахановски трудиться, «не жалея живота своего». Как член коллектива этот же человек должен филонить, гнать брак, зависать на перекурах и сабботировать решения начальства. 

   А если вспомнить о семье, то и она влезет жестким конкурентом: беги с работы домой, прихвати с работы что-то полезное для дома, экономь силы для жены и детей, а тут еще теща приехала...

   Получается, что у человека нет своей собственной жизни, покуда он состоит хотя бы в одной из систем. Так и есть. В этом беспросветная дилемма. В одиночку человек не потянет свою жизнь, а став частью систем для облегчения своей жизни, человек перестает быть человеком. 

Решив проверить свои догадки о новом мире, открывшемся Степану Андреевичу после удара электротоком, он вновь заглянул в этот странный светящийся мир, проделав уже становящийся привычным маршрут: в подвал, в комнату для демо-пожара, в смежную комнату, в подсвеченный по углам коридор первого этажа. 

   Степан Андреевич поднялся на второй этаж заводоуправления, или, как его на современный манер называли, в офис. Коридор второго этажа тоже был подсвечен по углам. Он не успел зайти в кабинет к завпроизводством, как тот сам вышел из двери, и словно не обращая внимания на Степана Андреевича с протянутой для приветствия рукой, продолжал разговор с начальником одного из цехов. 

   Нимб вокруг головы завпроизводством Карташова был насыщенно красным. Начальник цеха, кажется, гальванического, тоже светил головой в красном диапазоне, но гораздо менее интенсивно. Они говорили, конечно, о производстве. 

- Увеличивайте напряжение, делайте электролиты более концентрированными, сокращайте время нанесения серебра на изделия. Дайте к концу года ошеломительный результат!, - видимо, резюмировал кабинетный разговор Карташов. 

- Будем стараться!, - по-военному заверил начальник гальванического цеха. - Вот только..., - он замялся. 

- Что еще?, - с силой спросил Карташов, остановившись. 

- Как бы чего не вышло... Напряжение, концентрация. Не дай бог, оператор оступится - убьет током или сожжет электролитом, - начальник цеха говорил это с искренним беспокойством, что оценил присутствующий при диалоге Степан Андреевич. 

- Нечего бояться! Долой страх! Действуйте! И... не трепитесь особо об этом. Не нужно, чтобы об этом узнал инженер по технике безопасности, - и Карташов скривился. Нимб пошел вспышками. 

   Вот насколько карьеристы бывают увлечены своими карьерными экспериментами, что даже не замечают своего врага, раскрывая перед ним свои карты. Степан Андреевич был изумлен одержимостью Карташова. 

- Привет, Кирилл!, - Степан Андреевич вновь протянул ему руку для приветствия. 

   Карташов осекся, замолчал, озираясь. Степан Андреевич, улыбаясь, повторил приветствие. Завпроизводством сощурил глаза, вглядываясь в коридор сквозь Степана Андреевича. Его красный нимб пошел волнами. 

- Ты слышал?, - не поворачиваясь к собеседнику, спросил Карташов. - Где-то здесь Степан. Я его нутром чую. Давай-ка расходиться, - И завпроизводством нырнул в кабинет завпроизводством. 

   Начальник гальванического цеха, пожав плечами, поспешил к себе в цех, исполнять план повышения производительности труда и вывода производственных показателей на новые рубежи. Степан Андреевич остался стоять, как об этом говорят, с разинутым ртом. 

   Вот он что. Его в этом светящемся мире его, Степана Андреевича, не видят его обитатели. И не слышат. Приняв это, как новое обстоятельство, Степан Андреевич побрел по коридору, размышляя. 

- Что, б..., ушел в астрал?, - раздался знакомый голос, и Степан Андреевич, остановившись, поднял опущенный под ноги взгляд. Перед ним стоял и улыбался Сергей - лучший продавец отдела продаж, разжалованный, пониженный в должности с руководителя этого отдела за какую-то из его пьяных выходок. Тот еще любитель острых выражений. 

- Что, с..., уже западло поздороваться с человеком? Ты-то уж знаешь, что я человеком меньше не стал и не стану уже. Я у тебя, Степан, вроде не во врагах, - и Сергей с испытывающим прищуром посмотрел на Степана Андреевича.

- Прости, Сергей, задумался что-то..., - оправдался Степан Андреевич, потому что нужно было что-то сказать в ответ. - Ты куда, откуда?

- Иду похмелиться. На склад. К нашему голубому воришке - завхозу  второго дома Старсобеса, - вспомнил Ильфа и Петрова Сергей. - Спирт! Чистый спирт!, - процитировал он и Булгакова. 

   Нимб Сергея был такого же яркого белого свечения, как и у Степана Андреевича в зеркале или у Семена Аркадьевича, когда он к нему заходил в прошлый раз. Только нимбов было два - один в другом, как матрешки. Внутренний нимб был серым. Это было даже красиво, но Степан Андреевич знал смысл такой сферической картины - их двое. Базовый Сергей и алкогольный. Сейчас базовый доминирует. Если доминанта перейдет к алкогольному, серый нимб будет внешним, а белый внутри. 

- Не бойся, Степан, - словно причитав мысли, заверил Степана Андреевича Сергей, - Все будет в порядке. Я держу ситуацию под контролем. И он пошел, почти незаметно покачиваясь, по коридору. На склад. Похмелиться. 

   Вот еще новость. Сергей видит Степана Андреевича, они могут разговаривать между собой. А вот Карташов почему-то не видит. Решив проверить свои новые догадки, Степан Андреевич поспешил к Семену Аркадьевичу. Тот поднял на вошедшего друга глаза поверх очков и улыбнулся. Нимб Семена Андреевича светился ярким белым светом. 

- Семен! У меня голова светится?, - спросил он тревожно. 

- Я всегда говорил, что у тебя светлая голова, - с заботливой улыбкой успокоил его Семен Аркадьевич. - У нас здесь все светится. Заходи, наливай чай. Продолжим разговор. Я тут прикинул и составил список опасных неформальных групп на нашей фабрике. Тебе будет интересно, - и Семен Аркадьевич обратил взгляд сквозь очки в свою толстую черную тетрадь. 

   Под потолком кабинета кадровика в углах покачивались гроздьями темные прозрачные шарики. 

   До нового год оставалось все меньше дней.