Родительская суббота (рассказ)

Родительская суббота

(рассказ)

Рудаков зажег свечу, поставил ее на стол и выключил свет. Сегодня Родительская суббота - день поминовения родителей. Обоих уже не было чуть больше года. Ушли по очереди сначала отец, затем мама. Наверное, есть какая-нибудь поминальная молитва, и можно было бы прочесть, соблюдая православный ритуал. 

Оставшись полным сиротой, Рудаков поначалу не чувствовал остро брешь в душе, оставленную ушедшими родителями - был все время в делах, в окружении людей, в суете работы и быта, но одиночество вечеров пустой квартиры в далекой командировке накопилось за год и словно приблизилось к краю чаши, грозя перелиться через край. Одиночество теперь воспринималось так остро, как если бы он ребенком остался один в пустой квартире, а родители все не возвращались и не возвращались. У детей одиночество проявляется как страх быть одному. Без защиты, без помощи, без близости. 

Вспомнился случай из детства. Отец взял его пятилетнего с собой покатать на мопеде, для чего между рулем и седлом была приделана специально вырезанная дощечка, на которую верхом как раз и усаживали детей. Отец поехал сначала по асфальтовой дороге, но потом свернул на проселочную вдоль лесопосадок. Тут-то мотор забарахлил и заглох. Отец ссадил сынишку, поковырялся в карбюраторе, взялся за руль и побежал разгоняя мопед, чтобы завести. Мопед завелся, отец ловко впрыгул в седло и стал разгоняться, газуя, чтобы мотор прочихался. Так он ехал все быстрее и быстрее, пока не скрылся за изгибом дороги. 

В этот момент маленький мальчик понял, что остался один, и что отец уехал и не вернется. Заревев во весь голос малыш побежал вослед. Глаза заливали слезы, отца не было видно. Отчаяние усиливало панику, но придавало сил, и мальчик бежал, бежал, бежал туда, куда уехал его отец. Он бежал так, пока из-за поворота не показался отец. Он катил мопед, который снова заглох. Отец увидел бегущего и ревущего сына, положил мопед на бок и побежал навстречу. Добежал, подхватил на руки, прижал к себе и принялся успокаивать: “Ты подумал, что я тебя бросил? Ну, что ты? Я никогда тебя не брошу! Ни я, ни мама! Ведь ты наш сын! Мы любим тебя!”. Слова отца магическим образом успокоили мальчика, он заулыбался и обхватил ручками отца за шею. Домой они вернулись пешком. Отец катил мопед, а сын держался за багажник и старался не отставать и не тянуть мопед назад. 

Да. Теперь отец не покажется из-за поворота с мопедом. Никогда больше. Странно, но вспомнив этот случай, Рудаков почувствовал тепло, словно обнялся с отцом. 

Мама. Мама всегда была очень близка сыну. Он почувствовал это, когда его забрали в армию - оказалось, что был очень привязан к маме и не замечал этого, стараясь походить на сверстников самостоятельностью, независимостью и даже некоторой дерзостью по отношению к родителям, как в этом возрасте делали все. Но вот мама далеко, и он снова один, как тогда, когда один остался на проселочной дороге.

Когда после присяги его отпустили в городское увольнение погулять с приехавшими родителями, он не отпускал маму, шел с ней под руку, отсоединяясь лишь, чтобы отсалютовать патрулю, и снова брал маму под руку. Он словно хотел сохранить это тепло, забрать его в казарму и вспоминать, когда перед отбоем накатит тоска. Отец шел рядом и улыбался. Это был их взрослый сын, державшийся за мамину руку, как детстве. 

Суровый армейский быт все же довольно скоро выдул из души все остатки домашнего тепла и близости с родителями. Мама почувствовала это, когда сын через год приехал на десять дней отпуска. Почувствовала, ничего не сказала сыну, посчитав это этапом взросления, но сказала отцу, который тоже все понял. 

Со временем для его души близкими стали другие люди - по праву близкие. Жена, потом сын, потом дочь. Родители не то чтобы отдалялись - теплота чувств к ним сохранялась, но была уже не той, словно дождь сменился снегом. Та же вода, да уже не та. 

Сидя за столом и глядя на пламя свечи, Рудаков не мог понять, что он сейчас чувствует, когда думает о родителях, вспоминает их, свое детство и всю свою жизнь, которая началась рядом с родителями, а продолжается уже без них. Снова сердце кольнуло знакомой болью, когда вспоминаешь один за другим случай, когда был неправ, несправедлив, груб, невнимателен к родителям. Ничего уже не исправить и прощения уже не попросить…

Растерев набежавшие на глаза слезы, Рудаков взял в руки телефон, включил и набрал для поиска: “Родительский день молитвы”. Побежала лента выдачи ответов, и Рудаков побежал по ней глазами, стараясь найти нужное и нашел. В одной довольно длинной молитве, которую Рудаков читал, как технический текст, забыв о почтительной неторопливости, он наткнулся и словно споткнулся о слова: “... не перестовати памятовати…”. Вот, оказывается, что нужно ушедшим родителям - помнить о них. Вспоминать, перебирать в памяти случаи и эпизоды, разговоры и споры, письма и телефонные переговоры. В последние времена жизни родителей Рудаков звонил им каждый день по утрам, когда шел от метро до офиса.

Зачем это нужно? Вовсе не для того, чтобы разбередить в себе тоску и скорбь. Родители в каком-то смысле остаются рядом, если вспоминать их. Ведь разница в мудрости между родителями и детьми была и оставалась и продолжает оставаться. Значит, вспоминая, мы будем понимать то одно, то другое, что говорили нам родители, но мы не понимали и не поняли их при жизни. Даже завершив свои жизни, родители продолжают быть нам полезными. 

Рудаков вздохнул с облегчением, словно на душе посветлело. Он отыскал фотографию родителей и приставил телефон к свече. Приблизив глаза к фотографии, Рудаков рассматривал ее и улыбался, как улыбался бы живым родителям. Мама и папа тоже улыбались. В тот раз, когда он фотографировал родителей, они сидели, обнявшись на тумбочке в прихожей своей квартиры, в зеркале за их спиной стоял сам Рудаков с телефоном в руках. Получилось, что они на фотографии втроем, только сам Рудаков - отраженный в зеркале. 

По стеклу от свечки на экран телефона скользнула и замерла, застыв, слеза расплавленного воска. Рудаков поднялся со стула и перекрестился на свечку, поблагодарив Бога за открытую истину. Теперь он продолжит учиться уму разуму от родителей, вспоминая их. Без скорби, но с благодарностью и изумлением от открывающихся, неведомых доселе смыслах разговоров, которые остались в прошлом, в котором родители были живы. 

На душе стало легко!

Сергей Александрович Русаков. 

7 ноября 2020 года, суббота. 

Ингушетия.